Эпизоды из жизни читинского полицейского

Это, пожалуй, единственный полицейский из нижних чинов, о котором известно больше, чем о каком-либо полицмейстере Читы. Поэтому хочу рассказать, что удалось выяснить об этом человеке. Архивные материалы, отзывы о нём его сослуживцев и воспоминания участников революционного движения в Чите позволяют получить представление о типичном полицейском начала 20 века.

Сразу отмечу, что в документах, публикациях и воспоминаниях фамилию полицейского писали через «е», через «ё», и даже через «о». Буду называть его Семовым, а в цитатах так, как его называли авторы.

Из списков чинов полиции служивших в Чите и Забайкальской области, составленных Г.А. Жеребцовым, следует, что в 1899-1900 гг. в Верхнеудинском полицейском управлении служил полицейским надзирателем «к. с. Семов Иосиф Алексеевич».

Так в документах для краткости в то время писали гражданские чины. Здесь к. с. — чин коллежского секретаря, который соответствовал чину армейского поручика. В адрес-календаре за 1903 год есть сведения по Читинскому городскому полицейскому управлению. Там указано: «Надзиратели: 1 участок, коллежский регистратор Иосиф Алексеевич Семов». 

Этот чин 14 класса был самый низший в табели о рангах Российской Империи. Собственно и чином его было назвать нельзя, но писали к. р. А тем, кто чина не имел, указывали н. ч. (не имеющий чина). Хотя такие полицейские имели высокие посты в полиции, например начальники сыскной полиции Кранберг и Ялин.

Завершая о чинах и должностях Семова, забегая вперёд, нужно отметить, что А.О. Баринов в книге «Стража. 1901-1917» //Чита, 2008// пишет: «…в ночь на 2 июня 1907 г. эсеры совершили в Чите покушение на знаменитого пристава Семова, считавшегося лучшим сыщиком города. Однако Семов и в этот раз остался живым» (о первом покушении ниже). Как видим, Семов стал приставом, что вполне возможно после событий 1905-1906 гг., когда был снят и осуждён полицмейстер Прошутинский.

И так, вернёмся к статье из «Экстры», рассказывающей о Семове в 1903 году после службы в Верхнеудинске. Служил видимо он там исправно, если был переведён в областной центр. Имея опыт по прежнему месту службы, он знал, где можно иметь дополнительный заработок. Будучи надзирателем 1-го участка, в который входил район недавно отстроенного вокзала «Чита», Семов и представлял сторону закона, появляясь на перроне перед прибытием очередного поезда, или обходя злачные места близ вокзала.

Все приведённые мной факты взяты из статьи иркутянина А.А. Сысоева «Детерминанты полицейской преступности на территории Восточной Сибири в начале 20 столетия» //журнал «Сибирская заимка», 05.10.2014//. Он опирался на документы Госархива Иркутской области. 

В то время местные полицейские чиновники, исполнявшие свои служебные обязанности, не получали ни требуемых социальных гарантий, ни должного денежного вознаграждения. Ситуация усугублялась малочисленностью полицейских штатов, а постоянный риск превращал полицейскую службу в малопривлекательное занятие. 

Как итог, использование служебного положения в интересах наживы получило в полицейской среде широкое распространение. В зависимости от особенностей региона и уровня служебного положения полицейские практиковали различные методы получения незаконной прибыли. В отличие от других регионов Восточной Сибири, имевших свой «опыт», читинские полицейские выбрали свой — особый способ наживы.

Сысоев писал: «… иная ситуация сложилась в Читинском городском полицейском управлении, где под руководством полицмейстера титулярного советника Николая Ивановича Балкашина и его помощника губернского секретаря Грудинского практиковалась торговля «живым» товаром». При этом чиновники городской полиции действовали следующим образом. Они, выполняя требования полицмейстера, с особым рвением проверяли пассажиров железнодорожных составов и посетителей публичных мест.

Выявленные при таких проверках молодые девушки, не имевшие «письменных видов» (паспортов), высаживались с поезда и препровождались в полицейскую часть Читы. Туда же доставлялись все женщины, задержанные в пивных лавках, на рынках, гостиницах и других местах.

Бывший полицейский надзиратель Скаржинский вспоминал: «Затем появлялись содержатели домов терпимости и осматривали женщин и, убедившись в пригодности, покупали их у полицмейстера Балкашина и полицейского надзирателя Семова, причём последние, в случае нежелания женщин поступать в дома терпимости, угрожали им высылкой по этапу и тюрьмой».

Военный губернатор Забайкальской области под напором жалоб горожан на такие действия полиции, назначил проверку, чтобы покончить с этим «непотребным промыслом».

После публикации моей статьи о службе Семова //газета «Экстра» от 9 мая 2018 г. № 19// узнал из списка Г. Жеребцова, что Саврасов служил в полиции. Его послужной список довольно интересный. Он свидетельствует о том, что советниками военного губернатора становились и полицейские чиновники, положительно себя зарекомендовавшие. Р.М. Саврасов служил:
— 1894 г. Участковый пристав, коллежский секретарь, 3 уч. (с. Бичуринское) Верхнеудинское окружное управление;
— 1897 г. Участковый пристав (с. Бичуринское). То есть, как минимум, три года служил приставом;
— 1898 г. Секретарь Верхнеудинского окружного полицейского управления.

Кроме того в ГАЗК о нём имеются и такие сведения: 1о 1 6465   Формулярный список Саврасова Романа Михайловича, помощника бухгалтера управления Нерчинскими ссыльнокаторжными 6.
А вот здесь его личное дело: 1о 1 6505   Личное дело Саврасова Романа Михайловича, Читинского городского головы, надворного советника 117.

Роман Михайлович установил, что в течение 1903 года читинскими полицейскими были арестованы 201 женщина. 46 из них за год препровождались в арестантское помещение при городской полиции от 3 до 5 раз. Причём практически все женщины задерживались полицейским надзирателем Семовым. По воспоминаниям очевидцев тех событий,  надзиратель Семов «был с женщинами груб до невероятности и смотрел на всех как на бессловесных животных».

Проверка, проведённая М. Саврасовым, выявила также «цены» на «живой» товар. Оказывается, в начале XX века в Чите одна живая женщина продавалась полицейскими содержателям домов терпимости за 50 рублей.

Какие же меры были приняты по результатам проверки? Несомненно, на рассмотрение военного губернатора были поданы материалы расследования о противоправных действиях полицмейстера и его подчинённых. Скорее всего, они были оставлены без последствий.

О полицмейстере Н.И. Балкашине известно, что в октябре 1904 года он ещё состоял в должности. О разнообразии обязанностей полицейских Читы писала Татьяна Казакова в статье «Несостоявшаяся реформа» //«Хронограф» № 1, 2012//, где она привела приказ полицмейстера Балкашина от 18 октября 1904 года.

Фамилия другого фигуранта дела — полицейского надзирателя Семова ещё раз вошла в историю читинской полиции. Он продолжал исправно, так же рьяно, как с женщинами на вокзале, нести службу на улицах Читы и боролся теперь уже с восставшими революционерами.

Александр Баринов в книге привёл два эпизода о службе Семова в 1905 году. Однажды Семов отобрал винтовку у одного из дружинников, после чего к нему в квартиру ворвались дружинники «организующего рабочие дружины М.А. Григоровича». После этого газета «Забайкалье» обвинила их в том, что они «вели себя там не лучшим образом».

В другой истории говорится о том, что в дни «Читинской республики» местные купцы жертвовали на оружие деньги. При этом попросили опубликовать в «Забайкальском рабочем» кто именно и сколько пожертвовал на революцию. Материал опубликован не был. «Потом, — вспоминала сотрудница подпольной организации типографии Р. Папикас, — этот список был найден у одного из товарищей околоточным надзирателем Сомовым, самым ярым преследователем революционеров».

Неизвестно, какую цель преследовал Семов: заслужить ли похвалу, или получить повышение, но он с этим списком явился к полицмейстеру И.К. Прошутинскому. И здесь сработала отлаженная система: когда был выявлен источник оперативной информации, людьми с властными полномочиями были за определённое вознаграждение скрыты противоправные действия.

Полицмейстер с ротмистром Балабановым, решили «реализовать этот список», то есть «за солидный куш возвратить купцам опасный для них документ, что и было сделано». Неудовлетворённый Семов возбудил дело, которое впоследствии послужило одной из причин увольнения в январе 1906 года Прошутинского со службы и последовавшего его осуждения.

После «Кровавого воскресенья» в Петербурге, ставшим началом революции, полицейские привлекались к совместным оперативным мероприятиям с жандармами. Так, 19 февраля 1905 года солдат запасного батальона заявил дежурному полицейскому надзирателю Деменщтейну, что в одном из домов на «Кузнечных рядах» собираются какие-то люди.

Жандармский ротмистр С.И. Балабанов отправил полицейский наряд из полицейских надзирателей Деменштейна и Семова и 16 городовых. Произошло столкновение, перестрелка, выскочившие из дома разбежались, несколько человек были ранены, задержаны 8 человек //А. Баринов, «Стража», с. 54//.

Указанная выше А. Бариновым должность Семова как пристава подтверждается и документом, хранящимся в ГАРФ ф. 102. Оп. 237. Д. 12. Ч. 76. В нём отмечено:
«Так, возникшая в 1906 году смешанная анархистско-эсеровская группа, в состав которой входили как местные жители, так и ссыльные, известная под названием «Забайкальской федерации групп вооружённого народного восстания» до своей ликвидации в декабре 1906 года, сумела организовать убийство полицмейстера г. Читы Гарпинченко.

В апреле 1907 года избежавшие ареста члены группы провели ещё два террористических акта против пристава Сомова и городового Васева. В сентябре того же года в Чите ими было осуществлено покушение на ротмистра Корпуса жандармов Покровского».

Дальнейшая судьба Семова остаётся неизвестной. Его фамилия в адрес-календарях позднего периода не упоминается.

На сайте «Каталог Государственного архива Забайкальского края» указано, что там есть личное дело //1о 1 6440   Личное дело Семова Иосифа Алексеевича, полицейского надзирателя 1-го участка г. Читы, коллежского регистратора 256//.
Мне оно недоступно.