Комиссар милиции Я.А. Щербаков
Геннадий Жеребцов
Писатель, историк, краевед.
Почётный гражданин города Читы
«Комиссар милиции Я.А. Щербаков»
Редакционно-издательский комплекс пресс-службы управления Судебного департамента в Читинской области. Чита, 2006
При публикации сборника воспоминаний к 90-летию со дня рождения комиссара милиции Якова Анфеногеновича Щербакова использованы документы и фотографии из архива музея истории УМВД России по Забайкальскому краю.
От составителя
Г. А. Жеребцов, член Совета ветеранов УВД Читинской области
5 февраля 2006 года организатор музея истории Забайкальской милиции А.Е. Власов, ныне живущий в г. Ярославле, написал мне письмо. Оно послужило поводом издания настоящего сборника. Чтобы читателю была понятна суть дела, привожу выдержку из данного письма:
Очень хорошо, что в «Календаре знаменательных и памятных дат истории УВД Читинской области» на 2006 год много места отведено ветеранам. Но забыли одного из видных представителей ветеранской гвардии — первого и последнего комиссара Забайкалья Якова Анфеногеновича Щербакова, которому 5 мая исполнилось бы 90 лет. Всё же, круглая дата.
… Вспомнил я о том, что в нашем музее в папке комиссара Щербакова должна быть тетрадка с его небольшими воспоминаниями о «времени и о себе», о работе в УВД.
Незадолго до его отъезда в Нальчик — это было, по-моему, в мае 1971 года, — я попросил его поделиться воспоминаниями и подготовить для передачи в музей по его усмотрению кое-что из семейного личного архива.
И когда накануне, буквально за сутки до его отъезда, мы с Юрой Жагоровым пришли к нему на квартиру, он передал мне эту тетрадку, несколько фотографий, грамот и т. п. При этом он сказал, что написал чуть ли не в один присест, не так много о себе, вроде много и не напишешь.
Ю. Жагоров нас с ним сфотографировал. Это была последняя читинская фотография Якова Анфеногеновича. Посмотри как-нибудь эту тетрадку (Н.А. Никитина, кроме того, отпечатала воспоминания эти отдельно на машинке, также должны быть в папке).
… Такое вступление.
Юбилей Я.А.Щербакова прошёл незаметно. Но год ещё не закончился. Нынешнее поколение работников милиции и особенно те ветераны, которым довелось работать под руководством комиссара милиции, думается, с интересом в День Российской милиции познакомятся с изданными документам из той папки, что хранится в фондах музея истории Забайкальской милиции, и помянут добрым словом одного из бывших начальников УВД Читинской области — Якова Анфеногеновича Щербакова.
В ходе работы над составлением настоящего сборника постоянно ощущал тёплую дружескую поддержку со стороны ветеранов УВД Читинской области Г.И. Бояркина, А.Е. Власова, И.П. Золотухина, А.А. Маннова, И.Е. Рынди, В.И. Салангина и В.М. Степанова, за что приношу им сердечную признательность.
Октябрь 2006 года
Некоторые воспоминания о прожитых годах
Я.А. Щербаков, комиссар III ранга милиции
Родился я 5 мая 1916 года в семье крестьянина-середняка. Детские и юношеские годы в родном, глухом, небольшом (в 40 дворов), забайкальском селе Эдуй Окино-Ключевского сельсовета Бичурского района Бурятской ACCP (тогда это была единая с Читой Забайкальская область).
В связи с тем, что в этом селе была только начальная школа (3 класса), большинство сверстников на этом и заканчивали свою учёбу, на этом и ограничивалось их образование. Трёхклассное образование получили два старших брата. Учиться в 4-м классе в школе соседнего села, расположенного в 7 километрах, они категорически отказались, заявив, что готовы выполнять любую работу в хозяйстве, но только не учиться.
Их примеру хотел последовать и я, однако отец и мать были неумолимы. Никакие мои просьбы на них не действовали. Поэтому под страхом сурового наказания они меня принудили учиться сначала в 4-м классе в соседнем селе, а затем в ШКМ (5-6-7 классы) школе крестьянской (колхозной) молодёжи, расположенной уже в третьем селе на расстоянии 20—25 километров от родного села. Таким образом, впервые в нашем селе появился паренёк с 7-летним образованием.
В 1933 году, когда я окончил ШКМ, мне уже было 17 лет (в 1-й класс я пошёл десятилетним мальчиком). В это время в родном селе был колхоз. Родители вступили в него в 1930 году. Учась в 4-м классе, я вступил в пионерскую организацию, а в 1933 году — в комсомол.
Поскольку в селе грамотных людей было мало, меня в том же, 1933 году, назначили учётчиком труда в колхозе. В январе 1934 года меня направили на краткосрочные курсы бригадиров полеводческих бригад при МТС. По окончании этих курсов меня утвердили бригадиром полеводческой бригады. За успешное окончание в короткие сроки при высоком качестве весенне-полевых работ я был премирован ценным подарком и избран делегатом районного, а затем и республиканского съезда молодёжи колхозников-ударников.
Летом 1934 года по направлению Кяхтинского РК ВЛКСМ я поехал на учёбу в Иркутский кооперативный техникум, затем он был преобразован в Техникум советской торговли. Принят был условно, так как экзамен по русскому языку завалил. Вместо исправления, я в первой четверти получил неудовлетворительную оценку ещё и по математике. Однако руководство техникума, очевидно, верило в то, что я, в конце концов, сумею ликвидировать должок и войти в группу успевающих студентов.
И действительно, дирекция не ошиблась. В дальнейшем я не только ликвидировал «хвосты», но и до конца учёбы в техникуме был в числе лучших студентов. Как лучшего студента, меня избирают сначала членом профкома (в конце 1934 года), а затем в течение двух лет я был председателем профкома. На Доске почёта в числе других фотографий была помещена и моя фотография.
За полгода до окончания техникума меня, как одного из лучших студентов, досрочно направляют на самостоятельную работу в Нерчинскую межрайонную торговую базу «Востоксибторг». По прибытии в Нерчинск я был назначен сначала бухгалтером, а затем старшим бухгалтером указанной базы. В июне 1937 года я получил разрешение выехать в Иркутск для защиты дипломной работы, которую я написал в период последней работы в торговой базе. Дипломная работа была признана хорошей, а защита — отличной.
В это же время было принято постановление ЦК ВЛКСМ о направлении комсомольцев в систему Главсевморпути в район Крайнего Севера, в том числе и Заполярье. Меня и ещё четверых моих товарищей, окончивших техникум, направили в Якутию в распоряжение Якутского территориального управления Главсевморпути. В Якутске меня и ещё одну девушку направили в бухту Тикси на счётно-бухгалтерскую работу в Тиксинскую торговую базу Главсевморпути.
Путь от Иркутска до Тикси в то время преодолеть было не так-то просто. От Иркутска до Заярска надо было плыть по Анrape пароходом. От Заярска до Усть-Кута мы ехали на грузовой автомашине. От Усть-Кута до Якутска мы плыли на грузопассажирском пароходе по замечательной русской реке Лене.
От Якутска до Тикси также можно было ехать пароходом, но, учитывая острую нужду в кадрах, меня направили спецрейсовым самолётом. Спецрейсом он назывался потому, что на этом самолёте в Тикси летел начальник торгового управления Главсевморпути с группой ответственных работников. Однако наш спецрейс был не особенно удачен, я бы сказал, вообще не удачен, ибо в пути между аэропортами Жиганск и Булун самолёт сделал вынужденную посадку из-за неисправности мотора.
Но так как в то время на самолётах радиосвязи не было, а наша неисправность затянулась почти на сутки, в порт назначения мы вовремя не прибыли, и нас потеряли. В общем, около суток мы сидели в чистом поле, вернее, на чистой воде, потому что самолёт садился на воду, а сообщить об этом никому не могли, так как не было связи.
На розыск нашего самолёта были направлены две экспедиции на катерах: одна вышла из Булуна вверх по течению Лены, вторая — из Жиганска вниз по течению.
Неисправность в самолёте устранить не удалось, и мы с больши́м трудом на самолёте, как на катере, не поднимаясь в воздух, по воде возвратились в Жиганск, то есть в тот порт, откуда вылетели. Вскоре туда же прибыли обе экспедиции, разыскивавшие нас. Поскольку самолёт исправить не удалось, все пассажиры перешли на два малюсеньких катера, и на них продолжали свой путь. Но и здесь поджидала нас неприятность. В устьях река Лена достигает в ширину 20-30 километров. А чтобы добраться до Тикси, надо было преодолеть 80-100 километров морского пути.
Ещё до выхода в море километров за 20-30, в устье реки Лены, в Нееловском заливе, поднялся сильнейший 8-9-бальный шторм, в результате которого наши катера оказались выброшенными на мель. Однако чтобы добраться до берега, нам надо было преодолеть водное препятствие метров в 80-100. Поэтому мы с больши́м трудом, к счастью, без жертв, но без продуктов, промокшие до ниточки, добрались до берега.
Как назло, шторм не утихал. Плыть на наших судёнышках в такую штормовую погоду нельзя. Решено было дальше следовать пешим путём, однако никто из участников раньше в Тикси не бывал и пути туда не знал. А пройти надо было не менее 80-100 километров по тундре, в условиях сплошной воды. Как известно, в летнее время в тундре, даже на горке нельзя было найти сухого места. Вечная мерзлота тает, и поэтому тундра покрывается сплошным потоком воды. Большинство же из нас, в том числе и я, одеты были по-летнему, по-городскому, в туфлях или ботинках.
А идти же пришлось по колено в воде (причём, вода была холодная, ледяная). Это расстояние мы преодолели за двое суток. Конечно, мне и ещё двум молодым парням пришлось нести не только свой груз, но и помогать москвичам, — этим интеллигентным, пожилым людям, вконец измотавшихся и неспособных под конец пути нести своё тело, не говоря уже о пожитках.
После этого перехода мне пришлось неделю, может быть и более, лежать в постели с простудным заболеванием и ангиной. Но всё кончилось благополучно…
Приняли нас, в частности, меня, весьма радушно. В то время в Тикси зимовало примерно двести человек, в том числе не более десятка женщин. А девушек вообще не было. Посёлок насчитывал всего 12-13 домов барачного типа. В Тикси, кроме морского порта, размещалась товарная база, полярная радиостанция. Коллектив полярников был дружный, спаянный суровой зимовкой. Многие из полярников были уже опытными, не один год зимовавшие в Тикси и на других полярных зимовках.
В товарной базе «Полярторга» системы Главсевморпути меня назначили старшим бухгалтером, где пришлось проработать до июня 1940 года. В июне 1940 года по указанию политотдела меня направили на работу в Тиксинский РК профсоюза Главсевморпути. По совместительству работал бухгалтером политотдела.
Удостоверение об окончании политических курсов Политуправления Главсевморпути для командного состава. 1940 год
В 1942 году тем же Тиксинским политотделом Главсевморпути был направлен на работу литработником многотиражной газеты «Стахановец Арктики», а в феврале 1944 года приказом Политуправления Главсевморпути я был назначен инструктором Тиксинского политотдела.
Арктический морской порт Тикси развивался гигантскими шагами. Если в 1937 году там было всего около 200 жителей, то в 1944-1946 годах население этого посёлка возросло в 25-30 раз. Кроме работников порта, там в 1939-1940 годы была образована мощная строительная организация «Тиксистрой» той же системы Главсевморпути. В 1940 году в Тикси был образован политотдел, РК профсоюза работников Главсевморпути, поселковый Совет. Начал строиться угольный рудник и другие предприятия.
Значительно расширен морской порт Тикси. За эти годы был построен авиапорт. Главное назначение Тикси в то время — служить перевалочной базой по приёму леса, пушнины и других грузов, поступающих сплавом и на речных судах по реке Лене, перегрузка всех этих грузов на морские суда. В свою очередь, приём всех грузов с морских судов и перегрузка их на речные суда. Навигационный период длился с конца июня-середины июля и до конца сентября (2,5-3 месяца). За этот короткий период нужно было переработать сотни тысяч тонн различного груза. Поэтому в летнее время в этом порту не прекращалась работа круглые сутки.
Через этот же порт проходил и основной поток пассажирских перевозок. Речными пароходами пассажиры доставлялись в п. Тикси. Отсюда они морскими судами развозились по всем полярным станциям, зимовкам и доставлялись до устья рек Яны, Индигирки и Колымы. В свою очередь, со всех зимовок пассажиры прибывали и в Тикси, а отсюда часть из них вывозилась судами в города Архангельск, Мурманск и Владивосток, а остальные — речными пароходами вверх по Лене в Якутск, Иркутск и другие города Сибири.
По прибытии в 1937 году в Тикси мне пришлось сразу же включиться в активную деятельность комсомольской организации. А надо сказать, комсомольская организация Тикси (она была единой, независимо от того, в какой организации работали комсомольцы) была небольшой (50-60 человек), но боевой, сплочённой.
Осенью 1937 года меня избрали членом бюро комсомольской организации, а затем и секретарем. Секретарем комсомольской организации я оставался и тогда, когда уже в 1939 году был принят кандидатом в члены ВКП(б), и даже членом партии в феврале 1941 года.
Одним словом, секретарем комсомольской организации мне пришлось быть лет 5-6. За это время мне пришлось участвовать несколько раз в районной комсомольской конференции в качестве делегата от Тиксинской комсомольской организации. Районный центр в то время находился в п. Булун — это в 500 километрах от Тикси, вверх по р. Лене. Летом туда можно было добираться пароходом, самолетом. Зимой же только на оленьих и собачьих упряжках. Причем, ехать приходилось на почтовых, перекладных круглосуточно. Весь этот путь занимал 2-3 суток.
Много было славных дел, выполненных комсомольцами Тикси. Все эти многогранные комсомольские дела не перечислишь. Но мне хочется упомянуть лишь об одном. В 1940 году комсомольцы решили своими силами в нерабочее время построить причал (пирс для причаливания речных и морских судов для производства погрузо-разгрузочных работ) для разгрузки горюче-смазочных материалов с морских и речных судов. Кроме комсомольцев, в строительство причала включилась и несоюзная молодёжь. В течение 2-3 месяцев причал был построен, получивший впоследствии название «Комсомольский». Так и вошёл он в историю строительства морского порта Тикси как комсомольский причал.
В сентябре 1944 года в связи с отправкой ледокольного буксира «Якутия» на капитальный ремонт в США, меня направили на это судно в качестве замполита (помощника капитана по политчасти). Этот рейс занял около года (11 месяцев). Путь лежал через Северный ледовитый океан до Чукотки (п. Провидения). Оттуда через Алеутские острова, через Тихий океан на западное побережье США — порт Портленд (штат Оригон). В этом порту пришлось находиться более полугода, пока не был отремонтирован наш буксир.
В общем, рейс прошёл благополучно. Окончание войны и День Победы мне и другим советским морякам пришлось встречать в США. По возвращении из США, в августе 1945 года я приступил к исполнению своих обязанностей — инструктора Тиксинского политотдела Главсевморпути. Одновременно был избран секретарём партбюро парторганизации Арктического морского порта Тикси, где на учёте состояли все коммунисты политотдела.
В конце 1945 года Указом Президиума Верховного Совета СССР многие полярники были награждены орденами и медалями Советского Союза. Медалями «За трудовое отличие» и «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.» был награждён и я. Несколькими годами раньше (1943-1944) приказом начальника Главсевморпути И.Д. Папанина я был награждён Похвальной грамотой, а затем и нагрудным знаком «Почётный полярник».
В 1946 году Политуправлением Главсевморпути я был направлен на учёбу в Иркутскую двухгодичную межобластную партийную школу ЦК КПСС. Окончив в 1948 году указанную школу и получив диплом с отличием (эта школа давала незаконченное высшее образование), я был взят на работу в Иркутский обком КПСС сначала инструктором орготдела, а затем с мая 1949 года — заведующим сектором в этом же отделе.
В марте 1950 года специальным решением ЦК КПСС я был направлен на учёбу в Высшую школу КГБ СССР (г. Москва). Эта двухгодичная школа давала хорошую специальную подготовку квалифицированным руководящим оперативным работникам органов госбезопасности. В течение двух лет мы изучали уголовное право, уголовный процесс и специальные оперативные дисциплины.
В связи с тем, что я в 1948 году был зачислен на заочное отделение Высшей партийной школы ЦК КПСС, то я, учась в Высшей школе МГБ, одновременно продолжал учёбу и в Высшей партийной школе при ЦК КПСС. За несколько месяцев до конца учёбы в Высшей школе МГБ СССР мне удалось в феврале 1952 года успешно сдать государственные выпускные экзамены в Высшей партийной школе при ЦК КПСС и получить диплом.
Заместитель Министра ГБ КБ АССР. 1952 год
По-видимому, это обстоятельство, а, возможно, и ещё кое-что (активное участие в общественной жизни школы, неплохие показатели в учёбе) повлияло на решение вопроса о направлении на практическую работу после окончания Высшей школы МГБ СССР.
В августе месяце я был направлен на работу в качестве заместителя Министра госбезопасности Кабардино-Балкарской АССР.
Здесь и началась моя практическая деятельность на поприще борьбы с преступностью. Как известно, в 1953 году после смерти И.В. Сталина произошло объединение двух министерств — МГБ и МВД в одно Министерство внутренних дел СССР. То же самое произошло и в Кабардино-Балкарии. В результате объединения Министерств меня утвердили заместителем Министра внутренних дел Кабардино-Балкарской АССР (в то время она называлась Кабардинской).
Министр внутренних дел КБ АССР. 1957 год
В 1954 году из МВД СССР выделяются органы безопасности. Как известно, был образован Комитет госбезопасности при Совете Министров СССР. Аналогичные изменения произошли и на местах.
В связи с указанной реорганизацией, решением соответствующих партийных органов, а затем и Коллегии МВД СССР, я был утверждён министром внутренних дел КБ АССР. Проработав в общей сложности почти 9 лет в Кабардино-Балкарской АССР в качестве заместителя Министра, а затем и министром внутренних дел, мне приходилось встречаться с немалыми трудностями в работе. Эти трудности вызывались и тем, что я был ещё молод, не имел необходимого опыта чекистской работы, тем более, не имел достаточного опыта такой большой руководящей работы, как руководством министерством.
Правда, зато у меня было много энергии, моя молодость и огромное желание овладеть искусством чекистской и руководящей работы. Ради этого приходилось очень много работать над собой, над пополнением своих знаний.
Немалые трудности в работе вызывались и национальными особенностями республики. Как известно, эта республика до 1957 года называлась Кабардинской АССР. В 1957 году в связи с возвращением на родину балкарцев, высланных оттуда в 1944 году, республика стала вновь называться Кабардино-Балкарской АССР.
В преодолении указанных выше трудностей мне помогал мой многолетний опыт хотя и небольшой, но руководящей работы в качестве комсомольского вожака, члена и секретаря партбюро партийных организаций, и, наконец, в качестве инструктора и заведующего сектором обкома КПСС. Огромную помощь мне всегда оказывала партийная организация во главе с парткомом МГБ-МВД КБАССР, чьи советы и поддержка помогали мне найти правильное решение в самых трудных вопросах.
Наконец, решающую роль в формировании определённого искусства в руководстве доверенным участком играл сам коллектив, особенно коллектив руководящих работников МВД. Надо откровенно сказать, что практический опыт работы моих заместителей Устархана Даниловича Фашмухова, Мухадина Меловича Кувашева, начальников отделов УР Рашида Кешокова, дознания — Николая Дмитриевича Воробьёва, службы — Михаила Ивановича Воржова, паспортного — Абубекира Наченигова и других, был куда больше, чем у меня.
Так, благодаря упорному труду, умению вовремя опереться на коллектив, правильному подбору и расстановке кадров, мне удалось в течение 7 лет работы в качестве Министра внутренних дел этой республики сколотить неплохой коллектив оперативных работников, способных успешно решать поставленные задачи.
Партия и Советское правительство, МВД СССР, партийные и советские органы республики в 1957 году в связи с 400-летием добровольного воссоединения Кабарды с Россией, большую группу работников нашего Министерства наградили правительственными наградами, грамотами Верховного Совета КБАССР, знаками «Заслуженный работник» и ценными подарками. Указом Президиума Верховного Совета СССР автор этих строк был награждён орденом «Знак Почёта». За всё время работы Министром внутренних дел КБАССР меня избирали членом обкома КПСС и один созыв — депутатом Верховного Совета республики.
Конечно, за время работы в этой республике не всегда и всё шло гладко и хорошо. Как и в любой работе, а тем более в нашей, ежедневно возникает весьма много больших и малых проблем, на преодоление которых и решение которых приходилось тратить очень много времени, энергии и труда.
Немало огорчений причиняли иногда и сами сотрудники органов МВД. Как и в любом коллективе, среди наших сотрудников бывали и нарушители социалистической законности и пьяницы, морально разложившиеся элементы и потерявшие элементарную бдительность при несении службы, а отсюда и побеги арестованных, утеря оружия, бесцельная стрельба и другие неприятности.
Все эти неприятные моменты не могли не сказаться на результатах работы министерства. По всем этим весьма неблаговидным делам пришлось не раз держать ответ перед партийными и советскими органами и перед МВД СССР и РСФСР.
Однако необходимо отметить, что за 9 лет работы в этой республике на столь ответственных постах, мне не было вынесено ни одного взыскания ни по линии местных партийных и советских органов, ни по линии Министерств внутренних дел СССР и РСФСР.
В феврале 1961 года состоялось решение Коллегии МВД РСФСР и Бюро ЦК КПСС по РСФСР об утверждении меня начальником УВД Читинского облисполкома. И вот через четверть века я возвращаюсь в родные места, в родное Забайкалье.
Партийные и советские руководящие органы, а также коллектив УВД встретили меня хорошо, хотя и несколько настороженно. Имевшийся за плечами уже солидный опыт работы с руководящими кадрами и личным составом УВД и подразделениями позволили мне прийти к выводу, что с такими кадрами можно успешно решать стоя́щие задачи борьбы с преступностью.
Такие руководящие кадры, как начальник ОМЗ-ОИТУ Виктор Георгиевич Щеткин, начальник следственного (бывшего отдела дознания) отдела Иван Терентьевич Клепиков, начальник отдела уголовного розыска Абрам Моисеевич Стерлин, а затем Николай Алексеевич Владимиров, начальник ОБХСС Владимир Владимирович Назаров, начальник паспортного отдела Николай Тимофеевич Илюхин, начальник отдела службы Константин Иванович Жаворонков, начальник ГАИ Владимир Иванович Реутов, начальник ОПО Алексей Андреевич Семёнов и многие другие всегда являлись хорошими моими помощниками в решении самых трудных вопросов, возникавших в практической деятельности.
Нельзя не упомянуть таких тружеников, как товарищи Михаил Тимофеевич Судьин, Иван Васильевич Арзамасцев, Артём Евстафьевич Власов, Степан Петрович Голенков. Пётр Иванович Шкурыдин, Иван Николаевич Саратов, Иван Иванович Пивоваров, Владимир Ильич Салангин. Они и многие другие, не считаясь со временем, всегда, в любое время, без возражений выполняли мои указания и распоряжения, проявляя при этом собственную инициативу и находчивость.
В решении важнейших вопросов деятельности самого́ аппарата УВД огромную помощь оказывал партком УВД и секретари первичных партийных организаций отделов. Особо хотелось бы отметить исключительный контакт в работе с секретарями парткома УВД товарищами И.И. Пивоваровым и Ф.Ф. Вагановым. А это, в свою очередь, благотворно сказывалось на слаженность в работе руководителей отделов с секретарями первичных парторганизаций.
Много труда было вложено парткомом и первичными партийными организациями в укрепление служебной дисциплины, исполнительности среди личного состава УВД.
За последние годы много внимания уделялось очищению наших кадров от морально неустойчивых людей и укреплению социалистической законности в деятельности всех звеньев органов внутренних дел.
За время работы в этом управлении многие работники органов внутренних дел области за самоотверженный труд, смелость, находчивость и трудолюбие неоднократно награждались руководством МВД СССР, УВД и партийно-советскими органами области почётными грамотами и ценными подарками. В 1964 и в 1967 годах большая группа работников органов внутренних дел области была награждена орденами и медалями Советского Союза.
Много славных дел за плечами работников уголовного розыска, БХСС, следствия, наружной службы, ГАИ, ОПО, ИТУ и других служб, показанных при выполнении главных задач — борьба с преступностью и перевоспитание осуждённых. Немало вложено труда работниками отдела кадров. ОПВР, секретариата, I спецотдела, ПРО, ХОЗО и других служб по подбору, расстановке и подготовке кадров, по воспитанию кадров и обеспечению их всем необходимым для выполнения служебных задач.
Нет смысла останавливаться на конкретных фактах самоотверженной работы отдельных сотрудников различных линий работы. О них можно подробно узнать из многочисленных приказов по УВД о поощрении отдельных работников, из Книги Почёта УВД и других официальных документов.
За 9 лет работы в УВД Читинского облисполкома не всегда всё шло гладко. Наряду с хорошими делами, немало было и огорчений по поводу промахов и недостатков в деятельности отдельных звеньев или отдельных работников органов внутренних дел области и самого́ аппарата УВД.
За это время в о́рганах внутренних дел области имели место факты грубого нарушения служебной дисциплины, морально-бытового разложения, нарушений требований социалистической законности и просто преступно-халатного отношения к исполнению своего служебного долга. Безусловно, повинны в этом не только непосредственные начальники подразделений, где подобные факты имели место, но и руководство УВД, в том числе и я, как руководитель управления. Поэтому справедливым был спрос за подобные факты и руководителей УВД, который был учинён нам на бюро обкома КПСС в 1964 году.
На фотографии (слева направо):
Первый ряд: зам. начальника УВД Девиков Д.И. (уже в то время бывший), зам. начальника УВД Назаров В.В., зам. начальника УВД Романов В.В., зам. начальника УВД Щербаков Д.С., начальник УВД (заменивший Я.А.Щербакова) Щелканов Г.П., Щербаков Я.А., секретарь парткома УВД Ваганов Ф.Ф., начальник штаба оргинспекторского отдела УВД Арзамасцев И.В., зам. начальника ОУР УВД Голенков С.П., зам. начальника отдела кадров УВД Шкурыдин П.И., зам. начальника УВД Клещиков В.П.
Второй ряд: начальник отдела пожарной охраны УВД Семёнов А.А., зам. начальника ОИТУ по Производству Безруков В.Д., начальник отдела службы УВД Жаворонков К.И., зам. начальника отдела связи УВД Шахватов А.Н., начальник отдела кап. строительства УВД Шаповал Г.Д., начальник ХОЗО УВД Дубровин М.Ф., начальник секретариата УВД Салангин В.И., зам. начальника отдела службы УВД Горбунов И.Д., начальник ОУР УВД Владимиров Н.А., начальник I спецотдела УВД Стерлин А.М., начальник ОБХСС УВД Судьин М.Т., зам. начальника ГАИ УВД Плетнёв М.С., начальник инспекции по личному составу ОК УБД Саратов И.М.
Третий ряд: начальник ОИТУ Щёткин В.Г., зам. начальника ОБХСС Бондарь Р.Д., начальник паспортного отдела УВД Илюхин Н.Т., зам. начальника отдела охраны УВД Рындя И.Е., начальник ФПО УВД Романов В.Н., начальник следственного отдела УВД Клепиков И.Т., начальник ГАИ УВД Реутов В.И., начальник отдела охраны УВД Кучканов С.П., зам. начальника оргинспекторского отдела УВД Леокумович М.Е., зам. начальника ОИТУ УВД Власов А.Е., зам. начальника ФПО УВД Беззубцев В.А., зам. начальника ОПО УВД Годырь С.И., зам. начальника ОУР по профилактике Шевелёв Б.А., начальник комендантского отделения ХОЗО УВД Нечипорук А.Д.
В заключение хотелось бы выразить самую искреннюю, самую сердечную благодарность всему коллективу УВД Читинского облисполкома за тёплое, отеческое отношение ко мне за время работы, особенно в период моей болезни и ухода на пенсию и пожелать этому коллективу больших творческих успехов в осуществлении главной задачи — борьбе с преступностью.
г. Чита,1970 год
Воспоминания о муже
О.П. Щербакова, жена Я.А. Щербакова
В 1935 году я окончила среднюю школу с. Куйтун Иркутской области и поступила учиться в техникум советской торговли в г. Иркутске. В первую декаду учёбы пригласили на собрание тех, кто был в ученическом совете в своих школах. В числе этих студентов была и я. Данное собрание проводил председатель профкома техникума Яков Щербаков. В то время он учился на 2-м курсе, и чувствовалось, что он имеет опыт в проведении собраний.
В конце месяца была вечер в техникуме, с таким объявлением: «Знакомство со студентами-первокурсниками». Этот вечер проводил культурно-массовый сектор профкома. Именно там я познакомилась с Яшей. Там же родилась наша дружба. Материально обеспечен он был плохо, можно сказать, очень бедно, но его это не тревожило, потому что большинство ребят также были плохо обеспечены. Они помогали друг другу. Особенно Яше. Они как-то особенно к нему относились. Они его уважали и любили за его простоту и отзывчивость.
Учебная подготовка у него была слабая. Он много работал, буквально сидел над учебниками. При всей занятости мы находили время сходить на лыжах, в театр, в кино. Мы часто вспоминали, что посмотрели в студенческие годы, а посмотрели мы много. У него было большое желание узнать и посмотреть больше. Когда Яша был на практике в городах Хабаровске, Комсомольске-на-Амуре, всегда регулярно писал мне и родителям письма, в этом вопросе он был очень аккуратный.
За полгода до окончания техникума его направляют работать в город Нерчинск в Востоксибторг — межрайонную торговую базу бухгалтером, а затем старшим бухгалтером. В июне 1937 году Яша получил разрешение защитить дипломную работу, работа была признана хорошей, и защита прошла на «отлично». Я в это время была на практике в г. Иркутске. Его я встретила, а вскоре проводила.
Было постановление ЦК ВЛКСМ о направлении комсомольцев на работу в систему Главсевморпути в районы Крайнего Севера. В числе их был и Яша. Его направили в Якутию в распоряжение Якутского территориального управления Главсевморпути, а оттуда в порт Тикси в торговую базу. Из Тикси от Яши я получила письмо только через полгода, он серьёзно болел — 3 месяца, и потом связь работала плохо.
Уезжая на Север, Яша просил директора техникума, чтобы меня после окончания учёбы направили к нему работать. В техникуме дирекция как-то особенно ко мне относилась. Я отношу это к тому, что они очень уважали Яшу.
Директор техникума Н.И. Горский сдержал слово и направил меня также в Тикси. А ехала я так. В город Жигалово добиралась на грузовой машине, так как на реке Лене была малая вода, и пароходы до Усть-Кута не ходили. Собралось много молодёжи — молодых специалистов, которые должны ехать на Индигирку, Яну, Тикси. С нами был преподаватель математики из строительного техникума г. Якутска Н.И. Вятчинин. Он собрал нас, мы поместились в лодках и должны были плыть до Усть-Кута. Видим вдали дымок. Это был катер с брандвахтой. Вот на ней-то я поплыла в г. Усть-Кут.
Там был теплоход «Сталин». На нём мы все приплыли в Якутск. Путины на крайний Север не было и в п. Тикси до весны попасть было нельзя. Я приступила работать в Полярторге. Яша меня потерял, телеграфировал в техникум и моим родным. Я пошла в горком вставать на комсомольский учёт, там узнала, что летит спецсамолёт и порт Тикси, и они меня возьмут, я сообщила Яше и вылетела. 5 сентября 1938 года я прилетела к Яше. Мы поженились. Началась наша семейная жизнь.
Сейчас трудно представить, как было трудно жить. Сильная пурга, полярная ночь. В печи истапливали по 7-8-9 вёдер угля-антрацита. Для питья нужно было натопить воды изо льда, который привозили на тракторах с устья реки Лены. Мы с этим справлялись и трудности преодолевали вместе, как-то незаметно. Яша очень внимательный, собранный, мы жили очень хорошо, дружно. Оба работали, когда была хорошая погода, мы катались на лыжах, много гуляли на воздухе. Любовались северным сиянием. Такой красоты нет нигде на Земле, только в Заполярье.
Ходили в кино, бывали на всех опереттах и выступлениях артистов, которые бывали из центра у нас, в Тикси. Обедали мы в столовой, но дойти до неё, иногда бывало, трудно (по верёвкам), и Яша для меня что-нибудь приносил в кармане. В летний период Яша занимался спортом, ездил на велосипеде, играл в волейбол, шахматы. Находился в гуще молодёжи. В 1939 году у нас родилась дочь Людмила. Растить детей в тех условиях было очень трудно. Она росла очень болезненная.
Я работала с перерывами. В 1940 году Яша работал бухгалтером в РК профсоюза и по совместительству в политотделе бухгалтером. Конечно, очень уставал, работать было некому, а он был безотказный. Мы должны были в 1941 году выехать на Большую землю, но в связи с войной выезд был запрещён, и полярников закрепили на Севере до конца войны. Полярники работали без выходных и без отпусков. Почти на всю зарплату подписывались танковую колонну, на авиаэскадрилью и на государственные займы.
С 1942 года Яша работал литработником газеты «Стахановец Арктики». В 1944 году политуправление Главсевморпути Яшу назначило инструктором Тиксинского политотдела и поручило ему работу на погрузучастке. Приходилось руководить и работать с людьми (грузчиками), имеющими сроки заключения по 10-15-20 лет. Но они к нему относились с уважением и работали хорошо, очевидно, он подкупал их своей простотой и честностью.
Помню Яши не было двое суток дома, был сильный ветер, и прийти с рейда было невозможно. Он был на морских судах. К нам домой пришла бригада грузчиков из 10-15 человек с брандвахты, где они жили. Спрашивают: «Где Щербаков?». Я отвечаю: «Его нет уже двое суток, он на рейде». Тогда они как-то неловко себя почувствовали и говорят: «Ну, пошли, ребята». Оказывается, они не выходили на работу, и ждали Щербакова, так как он должен был распорядиться для них на счёт спирта. Конечно, они выполнили работу в срок и получили, что им было положено. Вот с такими людьми ему приходилось работать ещё в молодости.
В 1940 году по инициативе комсомольцев и молодёжи в порту Тикси за 2-3 месяца был построен причал (пирс). Он так и назывался «Комсомольский». Товарищ И.Д. Папанин много комсомольцев и молодёжи наградил грамотами Главсевморпути, а Яшу ещё и знаком «Почётный полярник».
В 1944 году Яшу направили замполитом на буксир «Якутия», отправляемый на ремонт в США. Рейс был очень ответственный и продолжался 11 месяцев. Я о Яше ничего не знала, и вот получаю телеграмму из Владивостока такого содержания: «Был в Америке, видел Яшу, он здоров, целует. Привет от Уткина». Это он попросил товарища, который отплывал в СССР, сообщить мне. Где бы Яша ни был, он обязательно сообщит семье и на работу, где он и как чувствует.
Вот ещё один пример. Было это, помню, накануне 1960 Нового года. Яша вылетел из Нальчика по работе в Москву. Вечер — звонят из г. Москвы, волнуются: «Где министр Щербаков?». А как мы волнуемся — не описать, ведь он вылетел ещё утром. Вдруг звонок, звонит совсем незнакомый товарищ, который летел с ним до Воронежа. Он говорит: «Сидят ваши в нашем городе, всё в порядке. Не волнуйтесь». Вскоре из Внуково звонит Яша: «Я здоров, всё в порядке. С Новым годом, мои родные!». Вот таким был Яков Анфеногенович, добрым и беспокойным.
Яша был аккуратный, чистоплотный. Племянник вспоминает, что в дяди Яшины сапоги можно было смотреться, как в зеркало, и видеть своё изображение. В 1941 году умерла у Яши мать, ей было всего 41 год. Осталась сестрёнка 3 лет. Яша любил свою мать. Она была большая труженица. В молодости жила в работницах у купцов и, можно сказать, не видела светлых дней. Сестрёнка Нина находилась на иждивении Яши.
Мои родители очень уважали и любили Яшу, он был прост, с ними мог сидеть всю ночь, разговаривать на любые темы. Они всегда ждали его к себе в гости, а он мог помочь им в любом вопросе. С братьями у Яши была большая дружба, он вёл с ними дружескую переписку, они его слушали и уважали, всегда были рады, когда мы к ним приезжали.
День Победы в 1945 году Яша праздновал в США. Я в войну работала в спецотделе порта Тикси — спецработником. В этом отделе по работе бывали: И.Д. Папанин, Новиков — начальник политуправления Главсевморпути, капитаны ледоколов: Н.И. Ветров, Воронин, Белоусов, полярные лётчики: Черевичный, Алексеев, Крузо, Задков, начальник Восточного сектора проводки Е.П. Минеев и другие. Начальник политуправления В. Новиков в беседе со мной сказал: «Мы Вашего мужа думаем назначить замначальника Тиксинского политотдела».
На это я возразила: «Вы знаете, он же не имеет высшего образования, ему нужно учиться. Он 10 лет на Севере, устал, часто болеет. Все эти курсы, что он прошёл — это всё не то, а главное — здоровье. Я Вас очень прошу это не делать. Что вы в Москве не найдёте кого рекомендовать? Вы со мной согласны?». Он сказал: «Хорошо, подумаем».
Яшу направили на учёбу в Иркутскую межобластную партийную школу. В 1946 году мы выехали рекой Леной в Иркутск. Дочь оставили у родителей, а сами уехали в санаторий в г. Сочи. По окончании отдыха Яша приступил к учёбе. Жили в г. Иркутске на частной квартире. Дочь пошла учиться в первый класс. В декабре 1947 года родилась дочь Татьяна. В 1948 году Яша окончил учёбу, получил диплом с отличием. Его взяли работать в Иркутский обком КПСС инструктором орготдела, а затем с мая 1949 года — завсектором этого же отдела.
Получили квартиру, правда, благоустроенную, но были рады своему углу. Вода, уголь, дрова опять были на плечах Яши, что поделаешь. В 1950 году специальным решением ЦК КПСС Яша был направлен в высшую школу МГБ СССР. Уехал в г. Москву один. Через несколько месяцев досрочно сдал четвертные экзамены, приехал за нами.
Мы переехали в Москву, посёлок Переделкино, опять же на частную квартиру. Яша находился на казарменном положении, приезжал к нам в Переделкино на воскресенье. Это был для них праздник, мы его ждали с нетерпением. Он с детьми занимался весь день, катал их на санках, зимой много гулял, готовил дрова, уголь, чистил дорожки от снега. Дети его очень любили. В проблемы решали с папой.
Однажды, это было в 1951 году, я поехала в Москву за продуктами, в то время даже хлеб покупали в столице. Выходя автобуса на ул. Дорогомиловской, я неловко ступила и сломала ногу. Кое-как доковыляла до Киевского вокзала и позвонила Яше. Он приехал, забрал меня в больницу, потом отвёз в Переделкино. В течение месяца Яша каждый день приезжал к нам последней электричкой и уезжал утром с первой. Так приходилось Яше, он был очень огорчён, но заботился о нас.
Я удивлялась, как он справлялся с учёбой (учился только на «отлично») и с общественными поручениями (являлся парторгом группы). Дача, в которой мы жили, без удобств. Нужно было отапливать, заготавливать уголь, дрова. Заготовкой занималась я. Всё приобреталось частным образом и в двойной цене.
В 1952 году Яша окончил школу МГБ СССР и Высшую партийную школу. Получил отпуск и назначение в Кабардинскую АССР. Мы съездили в отпуск в г. Кяхту, Улан-Удэ и с. Куйтун. В Нальчик мы приехали в благоустроенную квартиру — было четыре комнаты, мы сразу одну отдали соседям. Яша много работал днём и допоздна вечером, но не оставлял спорт — создал городошную команду, играл в шахматы.
В 1954 году из МВД выделяются органы безопасности. Яша был утверждён Министром внутренних дел. Девять лет проработал он в Кабардино-Балкарской АССР. Приходилось встречаться с трудностями, он был ещё молод, трудности в работе вызывались национальными особенностями республики. Преодолевать трудности помогал большой опыт руководящей работы комсомольского вожака, члена и секретаря партбюро партийных организаций и инструктора и завсектором обкома КПСС.
Главное — было много энергии, молодость и огромное желание овладеть искусством чекистской и руководящей работы. Яша ради этого много работал над пополнением своих знаний. Большинство работ Ленина, история партии и текущие материалы — всё проработано и законспектировано.
Помню, как-то Яша пришёл в плохом настроении. Что такое? Он мне ничего не сказал и вообще он никогда не рассказывал о своей работе, а потом я узнала, что ставился вопрос, чтобы коллектив МВД занимался уборкой кукурузы и сельскохозяйственного урожая. Давали план. Он выступил и сказал: «Товарищи, за сохранность урожая мы отвечаем головой, но заниматься уборкой мы не можем. У вас нет людей и времени. Это не наш объект работы».
Вот так он отстаивал правоту своего коллектива. Он был правдивый, если видел, что не то, всегда отстаивал правду, не молчал. Сотрудники уважали его за его правдивость и честность. Яша хорошо водил автомашину, но никогда не садился за руль в городе, только когда выехали на природу. Очень подействовало на состояние здоровья Яши гибель двух товарищей в автомобильной катастрофе — замминистра М.М. Куашева и М.И. Воржова — начальника службы. Потерять таких людей очень жаль.
Вскоре Яшу переводят в г. Читу. Старшая дочь вышла замуж. Оставить её нам было очень тяжело. Она ещё училась в университете КБАССР. Но ничего не поделаешь, главное — работа. Вот мы и в г. Чите. Яша сразу вылетел в районы по работе, а я с дочерью Таней жили в гостинице.
Конечно, сравнить климат Читы и Северного Кавказа нельзя, но нас это как-то не волновало. Мы были как-то настроены. Даже копоть не замечалась нами. Таня окончила 11 классов и поступила в медицинский институт, а я пошла работать в г/с «Забайкалье».
Читинский облисполком нам выделил на своей даче комнату. Мы летом находились там. И каждый год выезжали на Северный Кавказ в санаторий и к дочери. Яша работал неплохо с таким коллективом, какой был в Читинском УВД. С ним можно было решать любые вопросы и задачи, стоя́щие перед управлением. Это борьба с преступностью. Во всех отделах УВД были такие работники, на которых можно полностью положиться.
Здоровье Яши ухудшалось. Я написала в Москву в Министерство (он не знал) о его состоянии и вскоре он получил вызов в госпиталь МВД СССР. Потом Яша каждый год вылетал на лечение в госпиталь. Но его тяготило то, что ему всё чаще приходится отсутствовать на работе, и он стал поговаривать о пенсии. Я была согласна.
В 1970 году по состоянию здоровья Яша вышел в отставку. На пенсию он пошёл в 54 года, очень переживал и жалел. Самый такой возраст мужчины, такой опыт и знание, только бы работать, а тут здоровье не позволяет.
Находясь на пенсии, он не терял связи с друзьями и товарищами. Всем писал, не оставлял спорт, кроме городков. Якова Анфеногеновича очень уважали, где бы он ни работал, с кем бы он ни встречался. С особой теплотой и благодарностью относились к нему, как к старшему товарищу, он был прост с людьми, он мог поговорить с любым человеком на любые темы вне зависимости от того, были у того какие-то ранги или не было, а также сыграть в шахматы.
В личной жизни Яков Анфеногенович был хорошим отцом и мужем. Был ласков с детьми, но в то же время строгий и твёрдый в правоте своих суждений.
Яков Анфеногенович, будучи на пенсии, был в курсе всех событий страны, много читал, поддерживал дружеские связи с бывшими работниками, родными, друзьями. Принимал активное участие в общественной жизни коллектива и партийной организации МВД КБАССР. Читал лекции, проводил беседы. Принимал активное участие во всех мероприятиях, проводимых МВД КБАССР.
Постановлением Совета Министров СССР № 38 от 7 января 1963 года Якову Анфеногеновичу присвоено звание комиссар милиции III ранга. В этом звании он ушёл в отставку по состоянию здоровья.
В соответствии с Указом Президиума Верховного Совета СССР от 23 октября 1973 года были введены специальные звания генерал-майора милиции и генерал-лейтенанта милиции, заменившие звание комиссара милиции.
Яков Анфеногенович занесён в Книгу Почёта МВД СССР (приказ № 184 от 10 июня 1970 года) и УВД г. Читы. В 1970 году мы переехали на постоянное место жительства в г. Нальчик. Яков Анфеногенович награждён орденами и медалями СССР, грамотами, знаком «Почётный полярник». Яша оставил о себе добрую память. 5 октября 1987 года в 18.00 перестало биться сердце Я.А. Щербакова. Похоронен он в г. Нальчике КБАССР.
г. Нальчик, ноябрь 1988 года
Строгость с чувством справедливости
Н.А. Евтихиев, полковник милиции
В городе Нальчике имеется музей истории милиции Кабардино-Балкарской АССР, созданный МВД КБАССР при активном участии Совета ветеранов МВД КБАССР, в котором специальный стенд оформлен в память о генерале Я.А. Щербакове, на котором отражена вся его жизнь. Я хочу описать свои впечатления о встречах с ним, в процессе работы в о́рганах МВД КБАССР.
В город Нальчик я приехал в начале ноября 1954 года, и административный отдел обкома КПСС рекомендовал на работу в МВД как имеющего юридическое образование и ранее работавшего на оперативно-следственной работе. Даже первая встреча с министром внутренних дел республики Я.А. Щербаковым оставила впечатление на всю жизнь. Вежливо, приветливо он расспрашивал о моей предыдущей работе и спросил: «Не работал ли я на партийной работе?». Я ответил отрицательно.
Тогда Яков Анфеногенович порекомендовал поработать на оперативной работе в милиции. Был издан приказ о назначении меня оперуполномоченным отделения милиции Зольского района КБАССР, и с декабря 1954 года я работал, одновременно заменяя заболевшего начальника. Несколько раз по служебным вопросам встречался с министром Я.А. Щербаковым.
У народа бытует мнение, что об ушедших от нас нужно говорить только хорошее, но Яков Анфеногенович заслужил хорошее мнение при жизни. Кто с ним общался, навсегда запомнит всё хорошее.
В феврале 1955 года меня пригласили на совещание начальников ГОВД-РОВД подводить итоги работы за 1954 год. В перерыве совещания меня подозвал министр и сказал, что у него есть мнение назначить меня начальником РОВД КБАССР Баксана. Я ответил: «Если Вы считаете, что я справлюсь с этой работой, то постараюсь оправдать доверие».
В процессе работы с Я.А. Щербаковым были частые встречи, и что самое главное, как и к себе, он всегда относился строго ко всем, так и требовал с сотрудников строго, но всегда и справедливо. Он лично, несмотря на то, что имелись отделы уголовного розыска и борьбы с хищениями социалистической собственности, знакомился с некоторыми уголовными делами и давал деловые указания, за что я был благодарен.
В 1955—1956 годах иностранные разведки Ирана и Турции пускали в нашу страну воздушные шары с приспособлениями для разбрасывания антисоветского содержания листовок. Несколько раз в Баксанское РОВД жители сообщали о пролёте шаров над нашей территорией, и мы организовывали поиск, о чём докладывал министру. Он давал указания и практически помогал. Воздушные шары и обнаруженные листовки я доставлял непосредственно в кабинет министра.
В 1956 году меня перевели старшим следователем Нальчикского ГОВД. До самого отъезда на работу начальником Читинского УВД с Яковом Анфеногеновичем я встречался и эти встречи никогда не забуду. В моей памяти он останется на всю жизнь, как коммунист, человек с Большой буквы, сердечный и доброжелательный руководитель.
г. Нальчик, 1987 год
Таким был наш начальник
А.Е. Власов, полковник внутренней службы
Коренной забайкалец, он родился 5 мая 1916 года в селе Эдуй Бичурского района Бурятии. Первым из сельских ребят получил семилетнее образование. Работал в местном колхозе. В сентябре 1934 года поступил в Иркутский кооперативный техникум, после окончания которого работал в городе Нерчинске на межрайонной базе «Востоксибторг».
В июне 1937 года Яков Щербаков направляется в систему «Главсевморпути» — в бухту Тикси. День Победы он, будучи помощником капитана ледокольного буксира «Якутия», встретил в США, выполняя специальное правительственное задание.
В конце 1945 года за освоение Крайнего Севера он был награждён медалями «За трудовое отличие», «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.», нагрудным знаком «Почётный полярник».
В 1946 году Я.А. Щербакова направляют на учёбу в Иркутскую двухгодичную межобластную партийную школу, которую он окончил с отличием. Некоторое время после этого работал в аппарате обкома партии.
В марте 1950 года по особой разнарядке он стал слушателем факультета подготовки руководящего состава при высшей школе МГБ СССР. В августе 1952 года Я.А. Щербаков получает назначение на работу в Кавказский регион — сначала заместителем министра госбезопасности, а спустя два года министром внутренних дел Кабардино-Балкарской АССР.
Таков был его стремительный взлёт по службе в первое послевоенное десятилетие — как признание и показатель недюжинных деловых и организаторских достоинств.
Об этом можно судить по служебным характеристикам: «В решения вопросов требовательный и принципиальный, упорно добивается поставленной цели, в работе проявляет творческую инициативу. Аккуратный и добросовестный, скромен в быту, общительный с товарищами».
Я.А. Щербаков. 1961 год
В феврале 1961 года решением коллегии МВД РСФСР Я.А. Щербаков был утверждён и направлен на работу в родное Забайкалье начальником УВД Читинской области.
К руководству этим важным участком деятельности пришёл опытный компетентный руководитель-профессионал. Это сразу было замечено и оценено сотрудниками органов внутренних дел области.
Новому начальнику УВД потребовалось немного времени, чтобы войти в курс всех дел. Важно было найти правильный подход к людям, чтобы с их помощью приступить к более эффективному решению многих задач с учётом требований времени.
Это был период, когда страна выходила на новые рубежи послевоенного подъёма экономики, вплоть до прорыва в космос. В обществе шла определённая переоценка ценностей и ориентиров. Начала укрепляться законодательная база. Развернулась борьба по искоренению нарушений законности в деятельности правоохранительных органов.
По-новому стали решаться задачи пенитенциарной системы. Существенно возросли требования к кадрам сотрудников в плане кардинального повышения их общеобразовательного уровня, специальной подготовки и профессионального мастерства.
Я.А. Щербаков стал настойчиво внедрять новые подходы в решении служебно-оперативных задач и работы с кадрами. Сам трудился самозабвенно, отдавая всю свою энергию делу, не щадя сил и здоровья, во всём показывая личный пример организованности, собранности, высокой ответственности.
Он умел быстро ориентироваться в экстремальных ситуациях, правильно их оценивать и принимать эффективные меры. Так было, к примеру, во время тушения ряда крупных пожаров в Чите, когда он лично руководил действиями пожарных и мобилизованных им сотрудников.
Много внимания он уделял вопросам строительства и технической оснащённости органов милиции и подразделений ИТУ. Именно в эти шестидесятые годы существенно снизилась острота жилищной проблемы в органах внутренних дел — было построено несколько многоквартирных благоустроенных домов, зданий райотделов милиции, строений соцкультбыта, началось строительство межобластной школы милиции.
Комиссару милиции Я.А. Щербакову не свойственно было замыкаться в рамках сугубо служебных дел. Он принимал самое активное и деятельное участие в общественной работе как депутат местных органов власти, как член облисполкома. Развитие культуры, досуга, отдыха и спорта среди сотрудников органов внутренних дел области было его постоянной заботой.
Сам он был замечательным и разносторонним спортсменом, имел первые разряды по нескольким видам спорта, периодически организовывал проведение различных соревнований, турниров, кроссов, сам принимал в них участие, — особенно в состязаниях по городкам, шахматам и т. д.
Ценил и всячески поощрял полезные инициативы и начинания. Именно он активно поддержал идею создания в УВД милицейского музея, способствовал тому, чтобы это важное культурно-просветительное учреждение постоянно развивалось и служило делу воспитания личного состава на героических традициях старшего поколения.
Когда читинские писатели в 1967 году обратились к нему с инициативой учреждения при УВД ежегодной почётной премии имени Л.И. Проминского — одного из первых организаторов и руководителей милиции Забайкалья и Дальнего Востока, для награждения ею передового милицейского коллектива области, комиссар сразу же одобрил инициативу, а коллегия УВД учредила эту почётную награду.
Он был строг, но справедлив. Справедлив в высшей степени. И весьма доступен. К нему можно было всегда и каждому прийти на приём по любому вопросу. Умел разбираться в людях, подходил к ним дифференцированно.
Разговаривал с подчинёнными по-деловому, не унижая их достоинства, без назиданий и поучений. Ему не надо было показывать, тем более подчёркивать свою «начальственность». Вот почему очень многие сослуживцы его по-настоящему уважали, гордились своим первым комиссаром милиции.
Годы напряжённой, беспокойной работы сказались на его здоровье — забарахлило сердце. В апреле 1970 года он по болезни ушёл на пенсию, а вскоре вновь уехал на Северный Кавказ, где жили его дети. Провожая его на пенсию, сотрудники УВД подготовили тёплое приветствие, в котором в стихотворной форме выразили свои чувства.
Всё было: кражи и пожар,
И маленькие «войны»,
Но вдохновлял нас комиссар
И были мы спокойны.
Пусть дни идут, идут года
Тревожно и толково,
И будем помнить мы всегда
Уроки Щербакова.
Ему наш искренний поклон.
Его мы любим,
С нами он!
