На службе Отечеству. Памятные встречи

Расскажу кратко об одном из таких совещаний, проведённых в Москве в июне 1968 года отделом административных органов ЦК КПСС. Совещание открывал и вёл заведующий отделом административных органов ЦК КПСС Н.И. Савинкин — довольно опытный и авторитетный партийный работник, генерал. По первому вопросу о состоянии и мерах по улучшению оборонно-массовой работы и это входило в компетенцию наших органов, — выступил первый заместитель начальника Генерального штаба Вооружённых Сил страны генерал армии Штеменко. 

По второму вопросу — об итогах работы правоохранительной деятельности в стране по выполнению постановлений партии и правительства докладывал Генеральный прокурор СССР Р.А. Руденко — известный юрист, главный обвинитель нацистских военных преступников на Нюрнбергском процессе. Р.А. Руденко был уже в солидном возрасте, чувствовалась его усталость. Доклад его носил трафаретный характер с обилием цифр, произносился монотонно, по заранее написанному тексту, слушался довольно тяжело, хотя был объективным. 

Таким же примерно был содоклад председателя Верховного суда СССР А.Ф. Горкина — бывшего секретаря Президиума Верховного Совета СССР, т. е. второго по рангу человека в Верховном органе государственной власти. Он заметно постарел, говорил очень тихо, невыразительно, но аргументировано.

Прямая противоположность им — выступление с содокладом недавно назначенного на пост Министра охраны общественного порядка генерала Н.А. Щёлокова. Подтянутый, в генеральской форме, живой и энергичный Щёлоков говорил горячо и убедительно о проблемах и недостатках в деятельности Министерства и в целом всей правоохранительной системы. Второй раз я слушал Н.А. Щёлокова в 1969 году, находясь на курсах партийных работников в ВПШ ЦК КПСС с таким же вниманием и интересом, говорил он подкупающе, как артист.

Помимо указанных лиц, на семинаре и курсах выступали заместитель председателя КГБ генерал Захаров, секретарь ЦК ВЛКСМ, председатель ЦК ДОСААФ, Министры здравоохранения, просвещения и многие другие. Но всё-таки самым выразительным и запоминающимся было выступление Н.А. Щёлокова.

Н.А. Щёлоков был неслучайным человеком в партии и государстве, какими были хрущёвские и андроповские ставленники Горбачёв, Яковлев, Шеварнадзе, Алиев, Ельцин и прочая правящая верхушка. Ему было уже 55 лет. К моменту назначения Министром он прошёл большую школу жизни. Окончив Днепропетровский институт в 1933 году, Щёлоков работал инженером, начальником цеха на металлургических заводах Украины. В партию вступил в 1931 году. В 28 лет он избирался первым секретарём райкома в г. Днепропетровске, а с 1939 году — председателем Днепропетровского горсовета. 

Н.А. Щёлоков — активный участник Великой Отечественной войны. Он возглавлял оперативную группу Военного Совета Южного фронта в Сталинграде в звании полковника. После войны стал заместителем Министра местной промышленности, работником аппарата ЦК Украины. С 1951 года Н.А. Щёлоков — первый заместитель председателя Совета Министров Молдавии, а с 1965 года — второй секретарь ЦК КП этой республики. 

С этой должности он и был назначен в сентябре 1966 года Министром охраны общественного порядка СССР и проработал на этом беспокойном и ответственном посту 16 лет, установив своеобразный рекорд по продолжительности нахождения в этой должности.

В самом деле, с 1936 по 1966 год в стране сменилось 6 министров, в том числе Н.И. Ежов, Л.П. Берия, С.Н. Круглов, Н.П. Дудоров, Н.П. Стаханов и В.С. Тикунов. Из них Ежов и Берия были сняты с этих постов за нарушения законности, массовые репрессии и расстреляны. И вот почему: «Тот, кто много знает — мало живёт».

После Н.А. Щелокова за 38 лет сменилось 12 министров внутренних дел страны, из них В.П. Трушин, А.Ф. Дунаев, В.П. Баранников, Б.К Пуго, С. В. Степашин, В.Б. Рушайло, Б.В. Грызлов — проработали на этом посту в пределах одного года. Причины разные: одни как дилетанты, случайные люди, не справившиеся с обязанностями, другие просто не пришлись ко двору нынешней власти.

Б.К. Пуго на посту Министра внутренних дел проработал менее года. Во время путча в 1991 году он примкнул к группе ГКЧП, но после провала этой антигорбачёвской акции покончил жизнь самоубийством. Сменивший его на посту Министра Ерин запятнал себя на всю жизнь как активный участник разгона Верховного Совета России и расстрела Белого дома (резиденции Российского Правительства).

Совершенно очевидно, что эта кадровая чехарда отрицательно сказалась на состоянии дел в самом Министерстве, его периферийных о́рганах, особенно в оперативно-следственной работе, на общей нестабильности системы, текучести кадров, потери былого авторитета органов. Нет необходимости доказывать, что такие «скороспелые» Министры, наносили только вред делу (особенно Бакатин). Недаром в народе говорят, что всякая перестановка кадров, особенно руководителей, равносильна крупному пожару. 

Не удивительно, что Министерство до сих пор не может прийти в себя после этой кадровой чехарды. И как следствие, одна из причин, хоть и не главная, обвала преступности в стране и резкого ухудшения работы. Как же Н.А. Щёлоков — периферийный чиновник оказался на столь высоком и ответственном посту?

В середине 60-х годов прошлого столетия на Пленуме ЦК КПСС, надоевший всем (верхам и низам). Н.С.Хрущёв был освобождён с поста Первого секретаря Центрального Комитета партии по его личной просьбе. Вместо него, по существу в результате дворцового переворота, на этот высокий пост в партии, и в государстве был избран Л.И. Брежнев. Таким образом, период хрущёвской «оттепели», как его надуманно окрестили либерал-демократы, окончился. Наступил период брежневского «застоя».

Став Генеральным секретарём ЦК КПСС, Л.И. Брежнев, учтя, очевидно, уроки своего предшественника, решил укрепить руководящее ядро партии и государства надёжными и преданными ему людьми, особенно в силовых структурах, и вместе с этим решил восстановить общесоюзное Министерство внутренних дел, упразднённое Н.С. Хрущёвым в 1960 году по надуманным мотивам.

Вынашивая идею о построении коммунизма в СССР в обозримый период Н.С. Хрущёв на XXII съезде ЦК провозгласил, что в обществе, строящем коммунизм, не должно быть преступлений, а, следовательно, и не нужно Министерство внутренних дел, что он и сделал, полагая, что общественный порядок может поддерживать сам народ, без специальных сил.

Поэтому и МВД Союза было преобразовано в союзно-республиканское Министерство охраны общественного порядка, сузились его функции и задачи. Но эта затея Н.С. Хрущёва как многое другое была надуманной и преждевременной. 

Восстановив Союзное Министерство, оставили его старое название — Министерство охраны общественного порядка. Но вскоре и эту ошибку исправили. Делалось это в целях укрепления и централизации власти в стране, координации действий республиканских Министерств, активизации их действий в обеспечении общественного порядка в государстве.

Функции нового Министерства были расширены: подчинено оно было Правительству, а на местах — местным советам. Правда, в России специального Республиканского Министерства внутренних дел не создавалось. Его функции выполняло Союзное Министерство за счёт выделения специальных структур, курирующих Российские органы. 

Генсек Л.И. Брежнев на пост главы вновь образованного Министерства внутренних дел предложил Н.А. Щёлокова, который под его началом ранее работал в Молдавии и на Украине и показал себя человеком преданным и надёжным. И Л.И. Брежнев в этом не ошибся. Так было всегда — новая власть окружает себя надёжными слугами, преданными себе людьми. 

Будучи человеком энергичным, понимающим своё место и назначение в системе новой государственной власти, Н.А. Щёлоков, несмотря на отсутствие знаний и опыта в новом качестве, проявил недюжинные способности по организации создаваемого Министерства, повышении его авторитета, обновлении кадров.

Об этом я свидетельствую на основании личного опыта работы под началом Щёлокова и предыдущей службы в правоохранительных и партийных о́рганах. Мне довелось работать и при старой структуре МООП, когда Министерство было третьеразрядным, а периферийные органы малозаметными и малозначимыми в правоохранительной системе. Возглавляя МООП в течение 5 лет (1961—1966) В.С. Тикунов, не оставив после себя заметного следа. 

Зато след Н.А. Щёлокова весо́м. Главное состоит в том, что милиция в 70-е годы из зачуханной и опороченной ежовско-бериевскими репрессиями, когда милиционером пугали детей, стала если не любимой, то уважаемой в народе. И пришло это не сразу, а в результате больших усилий, о чём поведаю позднее. Сейчас, после всего случившегося с самим Щёлоковым, осуждения его первого зама Чурбанова, начальника ХОЗУ Калинина с собутыльниками и взяточниками, о Министре сложилось отрицательное мнение, что это человек недалёкий, случайный в Министерстве, проходимец и взяточник. 

Думаю, что эта оценка Щёлокова односторонняя и не объективна. Конечно, как человек он имел немало пороков и изъянов, которые, разрастаясь в последние годы, привели его к падению и гибели. Но, всё-таки не обеляя его, Щёлоков сделал очень много полезного для органов внутренних дел, Министерства и страны как государственный деятель в МВД. Во всяком случае, в памяти моей Щёлоков оставил заметный положительный след. О людях судят по их делам…

Опираясь на поддержку генсека, новый Министр действовал с первых шагов своей деятельности смело, решительно и настойчиво, внёс много нового общественно-значимого в организацию по существу рутинной работы Министерства и его органов. По вступлению в должность он сразу же перед руководством страны выдвинул ряд принципиальных вопросов, это относится, прежде всего, к работе с кадрами.

На высшие руководящие посты Министерства из аппарата ЦК КПСС и других парторганов были направлены опытные и проверенные коммунисты: К.И. Никитин — заместитель Министра по кадрам, Б.Т. Шумилин — заместитель Министра по оперативной работе, И.И. Рябик — начальник главного управления кадров, Н.Е. Цыганик — начальником главка транспортной милиции, В.С. Папутин — ставший первым заместителем Министра, Н.А. Рожков — заместитель Министра по строительству.

Из прокуратуры на пост заместителя Министра по следствию был выдвинут Б.А. Викторов. Начальником главного управления уголовного розыска министерства стал видный учёный-криминолог, доктор юридических наук И.И. Карпец, занимавший до этого пост директора НИИ криминалистики. Командующим внутренних войск МВД назначен был опытный военоначальник, генерал-полковник внутренней службы И.К. Яковлев. Его заместителем стал Чурбанов, который позднее занимал пост первого заместителя Министра. Начальником оргинспекторского управления, а в последующем — штаба, затем начальником академии МВД стал бывший военный, кандидат наук С.М. Крылов. 

Все они, за исключением Чурбанова, проявили себя хорошими организаторами и воспитателями, пользовавшимися больши́м авторитетом и уважением, и оставили о себе добрую память не только в стенах Министерства, о чём я сужу по личному опыту и отзывам моих коллег с периферии. 

Помимо этого десятки партийцев, специалистов, научных работников пришли на службу в аппарат Министерства, его служб и подразделений. На местах на должности министров, начальников управлений внутренних дел краёв и областей были выдвинуты десятки грамотных и опытных работников, преимущественно юристов. 

Назову лишь некоторых из них по памяти: В.К. Цепкова, В.Д. Рыленко, Руденко, Н.В. Бутуханова и другие. В эти же годы по путёвке обкома КПСС на должность начальника Читинского УВД был выдвинут и я. Все они вписались в новое амплуа, внесли дух новаторства, инициативы, организованности и принципиальности в работу. 

Опираясь на это кадровое ядро, в последующие годы министерству и его органам при самом активном участии Министра удалось осуществить целый ряд принципиальных дел и мероприятий, направленных на повышение эффективности работы. Особенно после принятия ЦК КПСС и Совета Министров постановления от 19 ноября 1968 года по милиции, постановления по ИТУ, других важных документов, принятых в эти годы. В чём нетрудно убедиться на основе документов и неопровержимых фактов. 

По предложению министра для доукомплектования во внутренние войска было призвано в конце 1966 года 15 тысяч человек. Внутренние войска стали полноценной боевой единицей в системе МВД. В целях политического, нравственного воспитания, высокой культуры личного состава в войсках было образовано политуправление, в исправительно-трудовых учреждениях — политотдел.

Позднее политорганы были впервые образованы сверху донизу и в милиции на штатной основе. Укреплены были и партийные комитеты в органах. В органах широко стало внедряться шефство, наставничество и другие формы работы с кадрами. По завершении года повсеместно подводились итоги работы. Лучшим сотрудникам вручались ордена и медали, почётные грамоты, подарки, присваивались почётные звания и звания офицеров, что затем стало традицией.

Щёлоков не стремился скрывать недостатки в деятельности органов, что делали и делают многие, а наоборот, пытался их обнажить и использовать в интересах службы, не боялся вызвать огонь на себя. Например, летом 1967 года во Фрунзе и Чимкенте произошли массовые беспорядки, носившие антимилицейский характер. 

Изучив существо вопроса и состояние дел в органах милиции, Н.А. Щёлоков обратился лично к Генеральному Секретарю ЦК КПСС Л.И. Брежневу с запиской «О неотложных мерах по укреплению органов милиции и повышении их авторитета». ЦК КПСС и Правительство вынуждены были принять специальное постановление 19 ноября 1968 года по данному вопросу, в основу которого были заложены проблемы, изложенные в записке. Указанное постановление явилось своеобразной программой деятельности милиции на многие годы. 

Оно не потеряло своего значения и теперь. Жаль, что сейчас его незаслуженно забыли. Будучи вхожим непосредственно к руководителям партии и государства, Щёлоков лично докладывал генсеку Л.И. Брежневу и председателю Совета Министров СССР А.И. Косыгину о состоянии дел и назревших проблемных вопросах, минуя отдел административных органов ЦК и аппарата Совмина, а затем уже регистрировал документы в канцеляриях, что, конечно, вызывало недовольство у аппаратчиков. И они ему при удобном случае «вставляли шпильки», особенно после освобождения его от должности.

Чтобы повысить профессиональный, культурный и интеллектуальный уровень сотрудников, особенно милиции, что было жизненно необходимо, в системе Министерства было создано 17 высших учебных заведений, десятки средних школ, а для подготовки высшего руководящего состава —- академия МВД СССР, созданная на базе Высшей школы милиции.

Академия была организована по типу Высшей партийной школы при ЦК КПСС и зарекомендовала себя положительно. В этом я лично убедился, побывав на курсах в обоих учебных заведениях. В этих целях создано было и укреплено ряд НИИ, в том числе: по безопасности дорожного движения; противопожарной службы, по проблемам преступности. 

Для работы в них были приглашены десятки учёных юристов, социологов, экономистов и других отраслей знаний. Для исследования и разработки было выделено более 200 проблемных вопросов, над которыми они работали, а затем внедрялись в практику. Министр стремился деятельность Министерства и органов на местах строить на научной основе. В этих целях как в центре, так и на местах были созданы впервые штабы как органы управления всеми силами и средствами. Штабы рождались нелегко: в спорах и сомнениях, но, в конечном счёте, выдержали испытания временем, о чём я рассказывал. 

Всё это позволило поставить работу в системе МВД на научную основу: глубокого анализа, прогнозирования, перспективного и текущего планирования в сочетании с высокой организованностью и оперативностью, взаимодействия всех служб как единое целое.

Всемерно поддерживая в системе МВД дух новаторства и инициативы, в центре и на местах активно выявлялся и изучался передовой опыт, всё положительное, что рождалось самой жизнью. В этих целях издавались книги, брошюры, снимались фильмы, проводились семинары совещания с разными группами сотрудников, слёты, конкурсы, выезды в передовые органы за опытом, что планировалось сверху. В такой поездке довелось побывать и мне с группой наших сотрудников в 1971 году в Челябинском УВД, участвовать в слёте молодых сотрудников Сибири и Дальнего Востока в 1978 году во Владивостоке, в Иркутске.

В этих же целях проводились итоговые совещания не только в Москве и Подмосковье, но и в Горьком, Ленинграде, Киеве, Харькове, Перми, Томске, Красноярске, о чём я рассказывал в своей работе. Причём такие совещания-семинары сопровождались широкомасштабными учениями, на которых учили руководителей органов действовать в экстремальных условиях.

Повсеместно создавались исторические музеи, кабинеты передового опыта, что делалось и у нас. Для повышения действенности предупредительной работы в милиции помимо создания специальной профилактической службы на штатной основе, многое делалось для привлечения к работе в органах широкой общественности: советов профилактики трудовых коллективов, товарищеских судов, добровольных народных дружин, оперативных комсомольских отрядов, опорных пунктов и т.д.

Никогда ранее до 70-х годов не уделялось столь пристальное внимание к деятельности органов внутренних дел со стороны художественной интеллигенции: писателей, художников, журналистов, артистов, кинематографистов, их творческих объединений и союза. С их помощью были отсняты хорошие художественные фильмы, написаны книги, созданы художественные полотна, написаны многие журнальные статьи, поставлены спектакли с участием известных мастеров культуры, которые прославляли деятельность милиции и других органов.

Достаточно вспомнить популярный в народе сериал «Рождённая революцией», где главную роль комиссара милиции талантливо сыграл народный артист Жариков, который позднее с труппой побывал и у нас УВД и городе и выступил в роли комиссара Кондратьева на стадионе железнодорожников. Или широко известный популярный фильм — «Деревенский детектив» по сценарию нашего земляка, талантливого писателя Виля Липатова об участковом инспекторе Анискине, роль которого мастерски и трогательно сыграл народный артист Советского Союза Михаил Жаров. 

Слагались песни и марши о милиции, которые до сих пор исполняются. Именно в эти годы проводились Всесоюзные и зональные смотры, конкурсы, торжественные вечера встречи со знатными людьми страны, спортивные баталии и соревнования, запомнившиеся на долгие годы. 

Спортивное общество «Динамо» было одним из популярнейших в стране, а его команды часто занимали призовые места во Всесоюзных и международных соревнованиях по футболу, хоккею и в других военно-прикладных видах спорта. В самом министерстве были созданы Центральный музей МВД СССР, Центральная студия художников, ансамбль песни и пляски внутренних войск и другие творческие коллективы. 

По примеру центра подобные мероприятия проводились и в периферийных органах. Государство не жалело средств для милиции, органов МВД. В центре и на периферии строились добротные служебные помещения, дворцы культуры, стадионы, спортивные залы, базы отдыха, санатории и ведомственное жильё для личного состава МВД. Это наглядно видно на примере нашей области, о чём я уже рассказал.

Исправительно-трудовые учреждения почти полностью были самоокупаемы за счёт собственного производства, они давали промышленной продукции более чем на 3 млрд. рублей в год. Мне доводилось бывать в некоторых ИТУ в Челябинске, Приморье, Красноярске, Иркутске. Это были целые крупные заводы, солидные промышленные предприятия, что позволяло широко использовать труд осуждённых как главное средство их перевоспитания и вносить достойный вклад в экономику страны.

В соответствие с названным мною постановлением ЦК партии и Правительства рядовому и младшему начсоставу милиции хоть ненамного, но была повышена зарплата, а офицерскому составу была восстановлена выплата окладов по званию. Была введена новая красивая форма одежды милиции. В ней работник милиции выглядел достойно, красиво и элегантно.

Улучшено было оснащение милиции транспортом, связью, оперативной техникой. А МООП СССР было преобразовано в МВД СССР. Но пожалуй, самое главное — это стремление как в центре, так и на местах поднять авторитет милиции в глазах народа, добиться того, чтобы действия её были законными и справедливыми, чтобы милиционером уже не пугали детей, а уважали и гордились им, чтобы народ мог сказать: «Моя милиция — меня бережёт».

В этих же целях 10 ноября — день Советской милиции отмечался повсеместно как всенародный праздник. Грандиозные праздничные концерты проходили в Москве и смотрелись с большим интересом и подъёмом всей страной. Торжественно и празднично отмечался день милиции повсеместно, в том числе и у нас.

Был установлен строгий порядок прохождения и рассмотрения заявлений и жалоб граждан, определены чётко дни и часы приёма населения руководителями всех рангов. И, наконец, по примеру самого Министра вменялось в обязанности его замам и руководящим работникам систематически выступать с отчётами перед населением лично, в печати, по радио и телевидению. Этого требовали и от нас, местных руководителей.

В этих же целях Министром в 1969 году был издан специальный приказ № 235 «О вежливом и внимательном отношении к гражданам», за исполнением которого постоянно следили строго, взыскивали с грубиянов, нарушителей дисциплины и законности.

Помню как теперь, на одном из Всесоюзных совещаний Министр обрушился с резкой бранью на одного из начальников УВД, где сотрудником во время несения патрульной службы грубо была применена резиновая палка и служебная собака, что вызвало негативную реакцию населения. И резиновая палка, и служебные собаки были запрещены к применению при несении службы. И это было разумно.

Наряды милиции при активном участии общественности в основном справлялись со своей задачей по обеспечению общественного порядка на улицах и в общественных местах без применения резиновой палки, служебных собак, различных спецсредств, без ОМОНов и спецназов. Не то, что теперь — при всеобщей криминализации общества, невиданном росте преступности, когда не только спецсредства, но и ОМОНы и спецназы не в состоянии обеспечить общественный порядок даже в центре, в Москве.

Всё это сказалось благотворно на воспитании личного состава и повышении авторитета органов и соответственно — результатах работы. Несмотря на то, что при новой власти многие положительные наработки в органах внутренних дел были забыты и утрачены, но всё-таки кое-что осталось и стало своеобразной традицией и у нас в органах.

Одним из обязательных условий для руководящих работников, аппарат Министра требовал обязательного изучения обстановки, кадров непосредственно на рабочем месте путём выезда в периферийные органы. Сам он в этом деле показывал личный пример. В одной из таких командировок Н.А. Щёлоков в конце 60-х годов побывал и у нас в области с группой сотрудников. В то время мне, ещё как заведующему отделом административных органов обкома партии пришлось организовать его встречу и пребывание в области, готовить областное совещание по итогам работы правоохранительных органов за год. И, естественно, пришлось общаться с ним в служебной и неофициальной обстановке.

Во встрече и проводах Министра принимали участие руководители обкома и облисполкома, командующий ЗабВО, начальник УВД Я.А. Щербаков, общественность. Нас заранее предупредили, что Н.А. Щёлоков человек тщеславный, любит уважительное отношение к себе и органам. Особенно со стороны первых руководителей региона, высшего генералитета. В официальной обстановке он всегда был в генеральской форме. И вполне обоснованно, так как надо было поднимать авторитет органов. Особых достопримечательностей и памятников культуры у нас в городе и области не так уж много. Поэтому решено было разместить его в особняке командующего военным округом.

На областной актив мы пригласили руководящий состав области, городов и районов: военных, хозяйственных руководителей, общественных организаций, органов внутренних дел, суда, прокуратуры и ДНД. Актовый зал окружного Дома офицеров вместе с балконом переполнен. 

В президиуме — члены бюро обкома партии, депутаты, члены Военного совета Забайкальского округа, знатные люди области, представители общественности, руководители правоохранительных органов. С большой речью с присущим ему подъёмом и темпераментом о делах и планах Министерства правоохранительных органов области в свете выполнения постановлений партии и правительства выступил Министр. Речь его порой прерывалась аплодисментами и была выслушана с особым вниманием.

В заключение Н.А. Щёлоков большой группе актива вручил почётные грамоты Министерства и памятные подарки за активное участие в охране общественного порядка. В том числе и мне была вручена почетная грамота, как заведующему отделом административных органов обкома за помощь и поддержку органов внутренних дел области.

Собрание актива прошло с большим подъемом, воодушевляло и заряжало всех присутствующих желанием включиться в активную работу по обеспечению общественного порядка. Доволен был ходом собрания и вниманием к проблемам правопорядка сам Министр и его окружение. Назавтра состоялась встреча Министра с личным составом милиции города и прилегающих районов в управлении. Беседуя, он ответил на многие вопросы и пожелал успехов в работе.

Поездка его носила в основном ознакомительный характер, поэтому большой проверки органов УВД области не проводилось. После этого в УВД состоялась его беседа в узком кругу с руководящим составом, на которой присутствовал и я.

С большим интересом Н.А. Щёлоков знакомился с городом, музеем Военного округа и музеем декабристов. Особенно ему понравилась площадь им. Ленина, утопавшая в зелени и цветах. Это было летом до реконструкции площади. Она тогда была менее благоустроена, но более привлекательна. Больших приёмов в честь пребывания у нас Министра не делалось. Рассказывали, что в кругу генералитета, руководства области был устроен товарищеский ужин в особняке командующего, где жил Министр. Проводили мы его тепло, без происшествий.

Следующая встреча с Министром у меня состоялась в Москве, в стенах Министерства в его кабинете, при назначении меня в начале 1970 года начальником управления внутренних дел области. После беседы в Управлении кадров у заместителя Министра по кадрам К.И. Никитина меня привели в приёмную Министра.

Работая в обкоме, мне доводилось встречаться в Чите и в Москве с руководителями высокого ранга. Поэтому я не испытывал робости и подобострастия перед начальством, а чувствовал себя свободно и раскованно. На такой же лад настраивал себя и перед предстоящей встречей. И все мои опасения оказались преждевременными.

При входе в кабинет Министр с улыбкой встал из-за стола, пошёл мне навстречу, пожал крепко руку со словами: «Ну, что Чита не та? Как дела?». Усадил меня в кресло рядом с собой, как старого знакомого и завязалась непринуждённая беседа. Я думал, что он будет меня спрашивать, экзаменовать о делах с преступностью и заранее подготовился отвечать на подобные вопросы. Но Николай Анисимович первым делом спросил как здоровье, семья, согласен ли я работать в органах.

При этом он, как бы сочувствуя мне, стал говорить, что работа в органах ответственная, напряжённая, проблем очень много. Поэтому он и сам устаёт от перегрузок, у него даже стали «пошаливать нервы», да сердце порой жмёт. Поэтому здоровье здесь самое важное.

Моё личное дело лежало перед ним и он, очевидно, заранее с ним ознакомился. Поэтому вопросов из моей биографии не задавал. Наоборот, довольно живо стал вспоминать своё пребывание в Чите. Лестно отозвался о центральной площади, сказал, что таких просторных и красивых площадей в Союзе только три. Хвалил музей декабристов и посоветовал мне проявлять внимание к памяти декабристов и их музею. И лишь потом стал расспрашивать об экономике, науке и культуре, руководителях области. 

Особенно мне запомнились его суждения о перестройке в органах и самом Министерстве. В глубоком раздумье он говорил, что органы внутренних дел должны быть не карательными, а воспитывающими, что общественный порядок и дисциплину должен поддерживать сам народ, его общественность — дружины и трудовые коллективы, а милиция должна предупреждать и раскрывать преступления, заниматься наиболее опасными преступлениями. Для этого она должна быть профессиональной, воспитанной, культурной и честной, преданной партии, а самое главное — уважаемой народом. 

Размечтавшись, он сказал, что видит милиционера подтянутым, красивым, голубоглазым, ростом не ниже 180 см, который бы своим внешним видом внушал не страх, а уважение и доверие. Как я понял, это пожелание он распространял и на руководителей. Поэтому формула « смотрится» или «не смотрится» при подборе кадров широко применялась кадровым аппаратом МВД, что, очевидно, было применительно и ко мне. 

Все эти идеи и задумки Министра были мне созвучны, они подкупали и заряжали желанием быть их проводником. Мне не раз пришлось убеждаться в том, что Министерство эти задумки настойчиво проводит в жизнь. На этом наша беседа завершилась. В заключение он сказал, что вопрос о моём назначении будет сегодня рассмотрен на коллегии. Напомнил, что всегда готов выслушать меня лично по возникающим вопросам.

Пообедав в обычной министерской столовой, я направился на коллегию. Небольшой уютный зал, посредине длинный стол для членов коллегии, во главе которого небольшой стол для председателя. Кресла для приглашённых. Коллегию вёл сам Министр. В зале помимо членов коллегии, начальники управлений, аппаратчики и небольшая группа приглашённых. Всего около 100 человек. Кадровый вопрос рассматривался первым. После утверждения Министром внутренних дел Азербайджана Гейдарова, утверждён был почти без вопросов и я в должности начальника УВД. Председательствующий поздравил нас с новым назначением и пожелал успехов в работе. Нам предложили поприсутствовать на коллегии при обсуждении вопросов. 

Вторым обсуждался вопрос о чрезвычайном факте в г. Нальчике (Кабардино-Балкария). Заслушивался Министр внутренних дел этой республики, генерал милиции Бабаев (преемник Я.А. Щербакова). Обсуждение шло очень нервозно и бурно. Члены коллегии перебивали докладчика, задавали много вопросов. Но особенно резко, в ругательной форме Министр стал упрекать Бабаева: «Где же ты был, какой же ты Министр, что допустил растерзание человека на рынке, что вызвало негативную реакцию у населения и коллективную жалобу в Министерство» и внёс предложение снять с Бабаева погоны и освободить с поста такого негодного Министра. Бабаев сник, задрожал, не мог и слова вымолвить в своё оправдание, стал просить пощады. 

А накануне вечером, чтобы поужинать, я зашел в маленький гостиничный ресторан, где за одним из столов гордо и вальяжно сидел генерал Бабаев, распивая с друзьями коньяк. Теперь на коллегии я его просто не узнал, он сник, растерялся «как мокрая курица» и лишь бессвязно просил: «Простите». Все они такие выскочки: горды пока их «петух не клюнет в известное место». А как прижарит — они в кусты. 

Члены коллегии, видимо, пожалели растерявшегося Бабаева и решили объявить ему строгий выговор, оставив на работе. И не только поэтому. К национальным кадрам повсеместно в стране относились снисходительно и терпеливо. Подобное произошло и с Министром из Тувы, который работал плохо и допустил огромный рост преступлений для этой малонаселённой горной республики. Также на коллегии его решили снять с поста Министра, а он заявил: «Меня нельзя снимать, так как в республике никого лучше меня нет». Вот так и нянькались с ними. 

В процессе работы мне приходилось бывать на заседаниях коллегии. И не раз, в том числе и отчитываться по итогам инспекторской проверки. Недоработок и недостатков выявлялось немало, тем более что инспектирующие, как правило, скрупулёзно выискивали недостатки и просчёты. За это журили, спрашивали и даже объявляли дисциплинарные взыскания. Но проходило всё это корректно, в допустимой форме, не унижая человеческое достоинство. Кстати сказать, также по такой схеме примерно проходили и заседания бюро партийных комитетов и исполкомы местных советов.

В последующем мне приходилось бывать неоднократно в кабинете у Министра, чтобы решить те или иные вопросы, хотя по мелочам к нему не ходили. Он всегда внимательно выслушивал, давая здесь же поручение своим подчинённым, или ставил резолюцию на документе. Правда, попасть к нему на приём было довольно трудно, надо было заранее записаться на очередь у его порученца, изложить кратко свою просьбу и ждать своего часа, а иногда и дня. Приходилось наблюдать министра и общаться с ним в другой обстановке. Например, при проведении штабных учений, на высших академических курсах (ВАК) руководящего со става и даже фотографироваться на память с ним.

После завершения работы Всесоюзных совещаний руководители регионов устраивали нередко встречи с участниками за дружеским столом. Помимо официальных тостов звучали задушевные беседы, шутки и даже песни. Главным заводилой этих действ был Министр, который вёл себя на равных свободно, раскованно: шутил, рассказывал байки, умел произнести хороший тост. Конечно, Н.А. Щёлоков как человек и руководитель, натура сложная и противоречивая, всё человеческое ему было не чуждо. Приходится лишь сожалеть, что в последние годы своего руководства он не удержался от соблазнов той затхлой Брежневской среды самовосхваления, подхалимажа и крохоборства, утратил контроль над собой, членами своей семьи, мещанского окружения.

Конечно, в его последующей характеристике много наносного, вымышленного, предвзятого. Своим независимым поведением, связями с сильными мира сего он вызывал даже в верхних эшелонах власти неприязнь и зависть, что и привело его к трагической развязке в период Андроповского руководства, который, оказавшись генсеком, припомнил Щелокову его непочтительное и независимое поведение как сторонник Брежнева.

В верхних эшелонах власти, к сожалению, бытует в борьбе «за место под солнцем» синдром махрового карьеризма, стремление унизить, оболгать и даже уничтожить своего противника, соперника. Это особенно проявилось после отставки Хрущёва, смерти Брежнева, смены руководства в МВД после отстранения от должности Щелокова. И особенно сейчас. 

И, наконец, если начнут хвалить — то взахлёб, до упада и, наоборот, если станут хулить, то до трагической развязки. В самом деле, будучи назначенным на должность Министра в звании генерал-лейтенанта, Н.А. Щёлоков через год становится генерал-полковником, а с 1976 года — генералом армии, доктором экономических наук, Героем Социалистического труда, членом Центрального Комитета партии. Короче говоря, все начальственные почётные звания были дарованы ему.

Главный его покровитель Л.И. Брежнев 10 ноября 1982 года умер. Вместо него генсеком избирается Ю.В. Андропов, по велению которого Щёлоков уже в декабре того же года отстраняется от должности Министра. Его смещает Федорчук, ставленник Андропова, который собирает компромат на Щёлокова и весь материал направляет генсеку и  в военную прокуратуру, которая возбуждает уголовное дело против Щелокова. События разворачиваются как снежный ком.

В феврале 1983 года жена Щелокова покончила жизнь самоубийством, ведётся расследование уголовного дела. Летом того же года Щелокова выводят из состава ЦК КПСС, в конце года — лишают звания генерала армии, Героя Социалистического труда, всех государственных наград и, наконец, в конце года исключают из партии. И как итог всей этой нервотрепки, унижения — 13 декабря 1984 года Щёлоков в возрасте 74 лет застрелился. Дело его производством было прекращено.

Что же вменялось в вину Н.А. Щёлокову, что удалось добыть следствию криминального в его действиях согласно уголовного дела? Ремонт квартиры его и родственников, меблировка вместе с видеотехникой обошлась в 80 тыс. рублей. В возмещение этих затрат им и членами семьи внесено в кассу Министерства 65 тыс. рублей. Содержание под видом спецобъектов 9 квартир, в которых проживали его родственники и близкие, обошлось в 60 тыс. рублей. Открытие спецмагазина для обслуживания семьи и близких Министра, в котором было куплено членами семьи дефицитных товаров на 50—70 тыс. рублей; приобретение автомашины марки «Мерседес» Щёлоковым лично, за что было уплачено 15,2 тыс. рублей.

Зарегистрировано было 3 таких же автомашины на жену и детей. В 1979 году у валютчика были изъяты картины на сумму 25 тыс. рублей, которые предназначались для музея, но были увезены на квартиру Министра, затем всё это возвращено в музей. Семьёй Щёлокова были взяты из МВД хрустальные люстры и магнитофонные кассеты. Даже вручение от имени Министра цветов близким в дни празднеств и юбилеев отнесено было в счёт Щёлокова.

 По настоянию подхалимов был отснят фильм о жизнедеятельности Щёлокова, на что было израсходовано 50 тыс. рублей, но который нигде не показывался, но был вменён в вину Щёлокову. Общий ущерб государству от противоправных действий Щелокова и его семьи составил около 500 тыс. рублей. В возмещение ущерба внесено наличными 126 тыс. рублей и изъято имущества на 296 тыс. рублей. Как видно у него и семьи особого богатства не обнаружено. Не оказалось и особых счетов отечественных и зарубежных банках, что стало модным у нынешних руководителей и олигархов.

Всё это, конечно, не красит, не оправдывает Щёлокова как руководителя такого важного Министерства, призванного вести беспощадную борьбу с коррупцией, а скорее унижает его как государственного деятеля такого крупного масштаба и является сущей мелочью по сравнению с масштабами хищений тогдашних деятелей, в том числе и лично Брежнева, а тем более нынешних государственных чиновников самого высокого ранга. Но в то же время было основанием, чтобы убрать с этого очень важного поста ключевого Министра — силовика Щёлокова, сторонника Брежнева.

Брежнев умер, а вместе с ним пришёл конец руководителям так называемой Днепропетровской группировки, одним из активных участников которой был Щёлоков. Новым генсеком стал Андропов — бывший чекист, который стал расставлять на ключевые посты государства своих людей из числа руководителей КГБ. На пост Министра внутренних дел страны был назначен председатель КГБ Украины В.В. Федорчук, который наломал немало «дров», и через непродолжительное время его сменил Чебриков. Говорят, что Щёлоков пытался попасть на приём к новому генсеку, но тот его не принял, будучи настроенным против него, дело которого было передано на рассмотрение Политбюро ЦК КПСС.

 В своём интервью Федорчук, присутствовавший на заседании Политбюро, при рассмотрении персонального дела Щёлокова рассказывал, что председатель Совмина Тихонов, министр обороны Устинов и некоторые другие члены Политбюро были против принятия жёстких мер против Щёлокова. Но председательствовавший на нём генсек Андропов, будучи настроенным негативно против Щёлокова, настоял на своём — исключить последнего из партии и отдать под суд. Щёлоков понимал, что ему грозит арест, судебная расправа, унижения и оскорбления. Гордая, избалованная почётом душа его не вынесла позора и он, застрелившись, ушёл из жизни, полный сил и здоровья.

Подводя итоги профессиональной деятельности Щёлокова, следует сказать, что ему и органам в целом в 60—80-е годы удавалось как-то сдерживать рост преступности, хотя кардинально эту проблему решить и ему не удалось по объективным и субъективным причинам. Во всех развитых странах мира, да и в СССР в 70—80-е годы преступность росла. Но в этом надо видеть, прежде всего, экономические, социальные, нравственные и политические причины, в результате уже в девяностые годы Россия стала криминальным государством с обвальной преступностью.

К сказанному, очевидно, следует в заключение привести фрагменты беседы историка В. Некрасова с бывшим заместителем Министра внутренних дел Н. Рожковым, работавшим на этом посту во времена Щёлокова. Он говорил, что Щёлоков «имел сильный характер и за счёт этого достиг многого. Качества крупного руководителя у него не отнимешь. Он умел доверять подчинённым, давал возможность проявлять инициативу, но умел и спрашивать. При решении какого-либо важного вопроса он имел 3—4 мнения учёных и опытных практиков, выбирая оптимальные варианты.

Постоянно заботился о подготовке кадров и развитии науки внутри системы МВД СССР. При нём была открыта Академия, 17 высших учебных заведений МВД. Вместе с этим, некоторые личные качества Министра мешали делу, и тут его обелять не следует. Кадры он подбирал не всегда правильно, с перекосом в сторону личной преданности, держал подхалимов, с которых надо бы больше требовать, наказывать за недостатки, а он не давал их трогать, что, конечно же, вредило делу».

Об этом же рассказывал, а затем писал в своей книге «Сыновья своего времени» бывший секретарь парткома Министерства В.С. Сверкунов, с которым мне довелось общаться.

Эта характеристика Н.А. Щёлокова, пожалуй, наиболее объективная. Но деятельность Министерства не замыкалась только на его руководителе. Это был сложный конгломерат руководителей разных уровней, разных характеров, способностей и личных качеств. От них в целом и каждого руководителя в отдельности зависело нормальное функционирование всей сложной системы.

В практической работе неотложных вопросов, проблем, которые надо решать в Министерстве у нас всегда было очень много: кадры, штаты, финансы, строительство и т.д. Поэтому, собираясь в командировку в Москву, заранее готовили обоснованные записки, просьбы. С ними надо было идти лично к руководителям главков, заместителям Министра, а иногда к самому Министру, чтобы их убеждать, доказывать о необходимости решать тот или иной вопрос.

Чаще всего приходилось бывать в Управлении кадров. Запросто можно было прийти на приём к заместителю министра генералу Б.Т. Шумилину по оперативным вопросам, в том числе в связи со строительством БАМа (он курировал эту стройку). Во время беседы он мог даже предложить тебе рюмку коньяка из своего сейфа, отчего мы, конечно, отказывались. Мне довелось побывать на зональных совещаниях в Иркутске, Красноярске, которые возглавлял он. Вместе с ним нам, сибирякам, посчастливилось посетить место ссылки В.И. Ленина в с. Шушенское, побывать на Красноярской, Саяно-Шушенской ГРЭС, проплыть на теплоходе почти по всему Енисею, побывать в Лимнологическом институте на берегу Байкала, отведать наваристую Енисейскую и Байкальскую уху. Произносились порой даже тосты за процветание Сибири.

Не случайно, очевидно, что Борис Тихонович многие годы возглавлял Совет ветеранов МВД России, пережив десятки Министров-временщиков. Он, очевидно, и мне помог в своё время уйти на заслуженный отдых… А вообще-то, думаю, Б.Т. Шумилин мог бы многое рассказать о делах МВД в 1970—1990 годы.

С заместителем министра по кадрам генералом К.И. Никитиным я раза два встречался в рабочей обстановке, когда он работал ещё в аппарате ЦК КПСС в отделе административных органов. Дух гражданского аппаратчика у него так и не выветрился, хотя он одел форму генерала. Поэтому, встретившись с ним где-то в министерских коридорах, он запросто приглашал к себе в кабинет поговорить о кадровых делах. Константин Иванович всегда улыбался, а на досуге читал нам свои неплохие стихи. Мне пришлось с ним встречаться во Владивостоке в обыденной обстановке во время слёта молодых сотрудников Сибири и Дальнего Востока.

В одной из бесед с ним я обратился с просьбой присвоить сверхпотолочное звание полковника внутренней службы начальнику ОКСа УВД Г.Д. Шаповалу, хотя он был уже в преклонном возрасте. Я сказал, что мою просьбу поддерживает И.И. Рябик — начальник управления кадров. К.И. Никитин дал на это своё согласие и предложил оформлять и присылать в Министерство необходимые документы. Так и сделали.

Был подготовлен в управлении кадров соответствующий проект приказа. Министр был в командировке. Пошли подписывать приказ к и.о. Министра Чурбанову. Тот не только не стал подписывать приказ, но и в грубой форме отругал кадровиков и предложил им оформлять документы на увольнение Г.Д. Шаповала по достижении пенсионного возраста. Мне тоже было сделано внушение за то, что я по существу поссорил двух заместителей Министра. Вот таким был этот высокомерный, заносчивый и чванливый высокопоставленный солдафон. 

Пользуясь протекцией (Ю. Чурбанов был зятем Л.И. Брежнева), он даже Министра пытался иногда подмять. Мы, периферийные руководители всячески старались избегать встречи с ним. Бывало, встретившись с ним случайно, где-то в Министерском коридоре он никогда не поздоровается; обязательно сделает какое-либо замечание: то не начищены пуговицы на твоём мундире, то не так прикреплены орденские колодки. 

Как сообщалось в печати, он был, очевидно, одним из виновников гибели начальника академии С.М. Крылова. Да и самого Министра, по всей вероятности, Чурбанов во многом подвёл. Это ведь он в порядке подхалимажа в дни юбилея Щёлокова подарил ему золотые часы, что затем было поставлено в вину министру. Неслучайно участь самого Чурбанова оказалась трагичной: он был снят с занимаемого поста и осуждён за злоупотребление и коррупцию и отбывал наказание в одной из колоний. А слово «чурбановщина» стало нарицательным и вобрало в себя всё плохое, отрицательное, что было в органах в то время.

О заместителе Министра генерале Владимире Петровиче Петушкове я уже упоминал. Это был добрый человек, но почему-то очень рано ушёл из жизни по болезни. Его сменил генерал Рожков, пришедший в МВД из партийных органов Москвы. Он был такой же простой и доступный для нас. С ним сообща мы решали все строительные и хозяйственные вопросы без проволочек.

К отбору сотрудников на руководящую работу в органах внутренних дел подходили довольно взвешенно и скрупулёзно. Они были включены в номенклатуру ЦК КПСС. А это означало, что этих работников ни назначить и ни освободить без ведома ЦК никто не мог. В отделах Центрального Комитета партии (также и обкомах партии) создавался солидный резерв кадров. Каждый резервист годами проверялся и изучался на конкретном деле — такую проверку прошёл, очевидно, и я, начиная с ВПШ и кончая аппаратом обкома партии. 

Пройдя предварительно «смотрины в административном и организационном отделах ЦК КПСС, Секретариат ЦК КПСС по их представлению принял решение: «освободить меня от должности заведующего отделом обкома партии и рекомендовать начальником УВД Читинского облисполкома». Далее состоялась обстоятельная беседа у заведующего отделом административных органов ЦК КПСС Н.И. Савинкина, его заместителя и в ведущих Управлениях МВД.

Больше всего мне запомнилась беседа по-отцовски тёплая и обстоятельная у начальника Управления кадров генерал-майора внутренней службы Ивана Ильича Рябика — опытного кадровика, пришедшего на эту работу из аппарата ЦК КПСС в зрелом возрасте. Оказывается, что ещё по ЦеКовской работе он знал многих работников нашего обкома партии и стал спрашивать о них, о работе обкома, а затем уже обо мне. А самое главное — дал много полезных советов о работе с людьми в системе МВД. 

Этот внешне суровый и прямой старик буквально притягивал к своей доброжелательностью. У него в приёмной всегда было много посетителей, но мы терпеливо ждали своей очереди, чтобы попасть к нему на приём и всегда уходили от него окрылённые поддержкой, добрым советом. И.И. Рябик, не боясь начальства, брал на себя ответственность перед руководством и готов был защитить тебя, если ты прав. В этом мне не раз приходилось убеждаться лично. 

Как-то я был в Москве в министерстве. Сотрудник Управления кадров (наш куратор), увидев меня, сообщил: «тебя разыскивает И.И. Рябик». Я, не замедлив, к нему явился. Поздоровавшись, Рябик с ходу выпалил: «На тебя поступила «телега» анонимка. Давай будем разбираться». Действительно, кто-то из наших недоброжелателей написал на меня анонимку о том, что я увлекаюсь охотой, и что моя жена работает в управлении. И всё было представлено в искажённом виде. Я объяснил Рябику объективно всё как есть. 

Жена моя стала работать в управлении задолго до того, как я пришёл туда на работу. Работает она на рядовой должности и в мою служебную деятельность не вмешивается, что касается охоты, то я действительно порой этим занимаюсь. Работаю я с раннего утра до позднего вечера, не считаясь со временем. Кроме того, прихватываю всегда один воскресный день, а другой использую для выезда на природу в лес, на речку, охоту, на дачу. Это единственный выход, чтобы как-то восстановить измотанное за неделю здоровье на природе. Иван Ильич всё это понимал, но для вида пожурил и пожелал, чтобы всё это обходилось без анонимок.

Недоброжелатели, завистники всегда были и есть, от них не отгородишься глухой стеной. Всем не угодишь и всем добреньким не будешь, если ты требуешь с них дела, работы. Рецепт здесь один — быть честным и справедливым ко всем, работать для людей, не подстраиваться под всяких горлопанов и подхалимов. А что касается анонима, то пусть совесть его самого устыдит за гнусный поступок.

Можно было бы ещё и ещё называть десятки имён из числа руководящего состава МВД, с кем приходилось встречаться по работе, но мне хочется продолжить список тех из них, кто побывал у нас в УВД и в Забайкалье.

Несмотря на то, что наша область — далёкая провинция, а её органы не делали погоды в системе Министерства, и кое-кто даже затруднялся отыскать её на карте, но и к нам порой заглядывали по тем или иным вопросам высокие министерские гости. Тем более что в министерстве был заведён такой порядок, что при подведении итогов работы в периферийных органах должны были участвовать заместители Министра и другие руководящие работники.

Первым, с кем мне пришлось встретиться в 1970 году, был начальник Внутренних войск МВД СССР генерал-полковник Иван Кириллович Яковлев. Он заезжал к нам с целью ознакомления со службой и обустройством недавно расквартированного в Чите конвойного полка. Мне довелось его встречать и сопровождать в течение целого дня. Этот крупный военачальник в обыденном общении был довольно прост и привлекателен. Мне посчастливилось с ним в столовой отведать солдатских щей. И это он хорошо помнил. При всякой встрече в Москве обязательно остановится, поздоровается, расспросит о здоровье, делах, несмотря на свою занятость. Недаром его вспоминают добрым словом за то, что он в последующем сделал для ликвидации последствий Чернобыльской катастрофы.

Таким же простым в обычной обстановке мне показался заместитель министра генерал-лейтенант внутренней службы Иван Тимофеевич Богатырев, приезжавший в область для проверки исполнения постановления ЦК КПСС о деятельности исправительно-трудовых учреждений, которых у нас было до десятка. Он лично оказал нам помощь кадрами, финансами и материально-техническими средствами, хотя и высказал в то же время немало критических замечаний и советов. После совещания в воскресный день мы пригласили И.Т. Богатырева в гости на нашу базу отдыха на оз. Арахлей. С предложением он согласился. Дело было летом. Покупавшись в кристально чистом озере, загорали, а вечером по-товарищески поужинали. Очень много и откровенно говорили о жизни, политике, делах в стране, Министерстве и области. После этого я не раз бывал у него в Москве по неотложным делам и всегда получал поддержку.

В 2002 году я с интересом увидел в числе других генералов подпись И.Т. Богатырева под обращением к руководству страны о бедственном материальном положении сотрудников органов внутренних дел, опубликованном в газете «Советская Россия». Вот таким он был: всегда честным, ответственным, справедливым и смелым — настоящим советским генералом. 

Для участия в итоговом совещании однажды к нам приезжал член коллегии Министерства, видный учёный, юрист, начальник Главного управления уголовного розыска генерал-лейтенант милиции Игорь Иванович Карпец, доктор юридических наук. Общение с ним было не только полезным, но и интересным как с высокоэрудированным юристом. Будучи в прошлом директором НИИ криминалистики, он многое рассказывал о причинах и условиях, порождающих преступность, зарубежном опыте и мерах борьбы с ней. Его выступление на нашем итоговом совещании было очень глубоким и поучительным.

В беседе с сотрудниками Уголовного розыска он дал много практических советов В.Я. Коновалову и другим сотрудникам отдела. Окончив работу в Чите, с И.И. Карпецом мы выехали в пос. Агинское, где он внимательно и с интересом знакомился с работой окружного отдела милиции, его начальником, полковником милиции Х. Загдаевым. С большим уважением его встречали партийно-советские руководители округа, суда и прокуратуры, с которыми мы на память даже сфотографировались. 

Агинские власти пригласили И.И. Карпеца посетить Агинский дацан — действующий буддийский храм. Карпец заинтересованно беседовал с настоятелем дацана и другими его служителями. Он впервые в жизни видел буддийский храм и живых его служителей, что произвело на него большое впечатление. И.И. Карпец — человек от науки. Проработав 10 лет начальником Уголовного розыска МВД СССР, в 90-е годы вновь стал директором Института проблем Укрепления законности и правопорядка, лауреат Государственной премии СССР.

В конце 1978 года область посетил первый заместитель Министра внутренних дел СССР генерал-лейтенант внутренней службы Виктор Семёнович Папутин с группой сотрудников для подведения итогов работы управления за год. Руководители обкома партии и облисполкома, отложив свои дела, приняли участие в его встрече, ознакомлении с достопримечательностями города и в итоговом совещании.

Чтобы не повторяться, я не буду рассказывать о совещании и участии нём В.С. Папутина и московских гостей. Председатель облисполкома Н.И. Дмитриев решил выступить главным гидом у московского гостя вместе с группой ответственных работников области и города. Первым делом решили показать Папутину наш промышленный гигант — камвольно-суконный комбинат, работавший в ту пору на полную мощность. В сопровождении директора комбината Червякова Папутину показали прядильный, ткацкий и другие цеха в работе. Картина, действительно, впечатляющая. Сотни чётко работающих станков, за каждым из которых молодые, жизнерадостные прядильщицы и ткачихи, зорко следят за технологическим процессом. 

Буквально на наших глазах, как в сказке, наматываются бобины с пряжей. И здесь же рядом с конвейеров всплывают волной высококачественные камвольно-суконные ткани. Виктор Семёнович с интересом слушал рассказ директора, пояснения начальников цехов и молодых работниц о своей работе. Впечатление сильное. В заключение сфотографировались на память. И вот этот единственный на востоке страны текстильный гигант, построенный трудом забайкальцев и запущенный в работу на полную мощность, где работало уже до 5000 работников, по воле реформаторов разграблен и пущен с молотка. 

После этого Папутин вместе с нами посетил Мемориал Боевой славы забайкальцев, возложил к памятнику живые цветы. Трудовой день клонился к закату. Впереди воскресные дни. Поэтому Н.И. Дмитриев пригласил В.С. Папутина на базу отдыха облисполкома на озеро Арахлей. Приглашение он принял, и мы провели с ним в обыденной обстановке почти двое суток. К вечеру на базу приехал первый секретарь обкома партии М.И. Матафонов. Здесь в узком кругу, за чашкой густого забайкальского чая, завязался откровенный разговор по широкому кругу вопросов. 

Назавтра облачили гостя в тёплую одежду и увели на озеро на подлёдный лов окуней. Лунки рыбацкие были готовы, снасти и бормаш тоже. Хотя Виктор Семёнович оказался не очень удачливым рыбаком, но он всё же лично изловил несколько окуньков, чем, видимо, был очень доволен. А вечером все с удовольствием угощались наваристой ухой. Естественно, где рыбалка, там и рыбацкие байки, смех, шутки, весёлые анекдоты, в чём принимал участие и наш гость. Пребыванием у нас Виктор Семёнович был доволен. А назавтра мы проводили его самолётом в Москву. Больше с Виктором Семёновичем мне не удалось встретиться. Через некоторое время мы узнали, что он ушёл из жизни.

Я уже упоминал, что Министерство придавало большое значение связям с творческой интеллигенцией. В соответствии совместного плана МВД и Министерство культуры СССР к нам в УВД были командированы с творческими отчётами группы известных популярных артистов кино, в которые вошли Броневой, Переверзев, Жариков и другие. Первая такая встреча личного состава УВД состоялась в середине 70-х годов в помещении Красного уголка с народным артистом СССР Л. Броневым, талантливо сыгравшим роль матёрого гитлеровского разведчика Мюллера в популярном киносериале «Семнадцать мгновений весны».

Затем в феврале 1978 года с творческим отчётом к нам в УВД приезжала группа народных артистов кино во главе с Переверзевым, Кадочниковым, которые много рассказывали о своей творческой деятельности и сыграли несколько ролей в популярных кинофильмах.

В этом же году очень тепло мы встречали народных артистов Жарикова и Гвоздикову, которые не только выступили в клубе УВД перед личным составом с отрывками своих ролей из популярного фильма «Рождённые революцией», но и перед зрителями г. Читы на стадионе «Локомотив».