Биографические записи Владимира Лобанова. Шестое путешествие

В следующем, 1965 году мои планы были весьма интересными. Я намеревался проехать из Москвы до Бреста, затем вдоль границы СССР до Львова, оттуда Одесса, Николаев, Херсон, Мелитополь, Симферополь, Алупка, Феодосия, Керчь, Тамань, Кропоткин, Минеральные Воды, Георгиевск. Велосипед из Читы был доставлен в Москву. Отсюда началось очередное путешествие.

Всё выглядело обыденным. Лёгкий маршрут по Белоруссии, Украине и России не предвещал неожиданностей. После таких трудных маршрутов, как поездка во Владивосток, меня удивить было трудно. Предстоящая дорога ожидалась прогулкой. Но всё кончилось очень быстро.

Всего на расстоянии часа езды от Москвы мотор забарахлил. Дело привычное, инструменты есть, опыта не занимать. До вечера устранить дефект не удалось, двигатель просто не заводился. В этом мог быть и перст судьбы. Дело в том, что если бы я не остановился, то мог попасть в крупную аварию, где столкнулось до десятка автомобилей, вся дорога выглядела как после войны. Однако об аварии я узнал позже, а в тот момент надо было завести двигатель.

Утром тоже дело не сдвинулось. Тогда я решил сделать полную разборку и сборку велосипеда. К вечеру такую работу я закончил, но успеха не достиг. Переночевал и вторую ночь, но тоже и на третий день. Делать нечего, я проголосовал, погрузил велосипед на грузовик и вернулся в Москву, купил новый двигатель, поставил на велосипед, отправил его в Одессу. Вся эта проволо́чка лишила меня возможности ехать через Львов — Брест.

Одесса-мама была для меня не в новинку. Здесь я бывал уже дважды, но в путешествиях на самолёте и поезде. Дальше всё было просто. Получил велосипед, заправился бензином на Пересах и вдоль по одесскому лиману двинулся в Крым. Ехать было легко, хотя стояла удушающая жара. По дороге встречал знакомые места, где в 1939 году мы с отцом бродили по берегу и купались в море.

Дорога была почти пустынной и без особых примечательных мест. Проехал Николаев и другие города. По плотине Каховской гидростанции пересёк Днепр. Вскоре передо мной было «гнилое море» — Сиваш. Здесь по трагической случайности могло окончиться моё путешествие. Поверхность Сивашского залива выглядела как твёрдая почва, покрытая слоем соли.

Такие солончаки я встречал и в Забайкалье, поэтому безбоязненно сделал пару шагов вглубь. Я сразу погрузился до шеи в омерзительную жижу — полуглину, полуил. Выбраться из этой густой каши было никак не возможно. На болотах хотя бы кочки есть, а здесь ухватиться было не за что. На дороге тоже не было никого, помочь некому.

В таком положении голову, однако, не потерял, прекратил судорожные попытки, которые только делали хуже, успокоился. Стал искать дно, когда нашёл его, то погрузился до подбородка. С этого момента постепенно стал двигаться по дну к берегу. Несколько шагов, отделявших меня от берега, я преодолел только за полчаса. Весь в грязи, мокрый от напряжения, я упал на берег. Вблизи нашёл лужу и принялся отмывать липкую гадость. Хорошо запомнились мне воды Сиваша!

Вечером я был в Мелитополе. Дорога до Симферополя была прямой, как стрела, и доехать до большой цивилизации можно было всего за 3—4 часа. Однако это меня не устраивало. Слишком мало экзотики. Я решил ехать другим путём: вдоль Большого Крымского канала до посёлка Старый Крым. Никакой дороги на карте не было, но от посёлка к посёлку она должна быть.

Ложе Большого Крымского канала бетонное, но в глаза бросалось то, что в канале протекало в несколько раз меньше воды, нежели вокруг него. Бетон был неплотный, вода просачивалась через него, и вдоль канала была огромная неорганизованная канава, в которой скопилась стоячая вода. Здесь она быстро засаливалась и образовывала нечто похожее на Сиваш. Брак строителей привёл к колоссальному разбазариванию драгоценной воды, да и к порче земель вдоль канала.

Здесь ехать было много интересней, я видел жизнь крымчан не с парадной стороны. Прошёл ливень, встретилась глина на дороге, и я умудрился порвать цепь двигателя. При желании можно найти трудности даже в таком цивилизованном краю как Крым. От посёлка Старый Крым, родины писателя А.С. Грина, я свернул в сторону Ялты.

Через Симферополь по вновь открытой дороге поехал к Ялте. У подножья самой высокой горы Крыма разбивал палатку на ночёвку. Ранним утром перед Алуштой вновь увидел Чёрное море. Проезд от Алушты до Ялты был как на параде: вся дорога блестела после помывки, а природа сияла после дождя. На своём велосипеде проехал к ялтинской набережной, здесь нашёл камеру хранения при клубе моряков и оставил на хранение свой велосипед.

Около недели я прожил в своей любимой Алупке. Гостиница в центре города, скромная плата в один рубль в сутки, изобилие света, тепла, пива, лёгкого вина́, море и чудесный Воронцовский дворец. Неделя прошла, как один день, но надо было продолжать путешествие. В сторону Феодосии имеется две дороги. Одна, очень хорошая и лёгкая, шла через Симферополь, другая, весьма извилистая и крутая, проходила вдоль берега на Судак, Новый Свет. Я выбрал вторую, мне всё ещё не хватало трудностей. Дорога не обманула моих ожиданий. Недаром по ней проходили всесоюзные велогонки.

Серпантинами асфальт трассы то поднимался на хребет, то летел вниз до дна долины. Глядеть надо было в оба. На одном участке, на спуске, меня обогнал пьяный водитель и даже слегка задел меня, я, естественно, притормозил и проводил взглядом наглеца. И вижу, что он также нагло стал обгонять и другую машину, но не вписался в поворот и стал сшибать придорожные бетонные столбики. Но и это его не спасло: машина ухнула с дороги вниз, а внизу обрыв высотой более 400 метров. Я не останавливался, ведь помочь здесь ничем было нельзя.

Другой аварийный случай был с вполне трезвым водителем. Кто-то тряхнул машину с арбузами, и килограммов 400 их упало и разбилось о дорогу. Шофер вёз арматуру и металлоконструкции и не заметил издалека груду битых арбузов. Когда увидел, то уже было поздно. Его машину занесло, бросило в сторону, перевернуло один раз и поставило на дорогу.

Когда я подъехал, то ошеломлённый водитель смотрел на груду его груза и машину, ещё не остывшую от гонки. Успокоил мужика, вдвоём погрузили его грузовик и разъехались восвояси. На крымских дорогах бывали и другие подобные эпизоды.

Феодосия встретила меня неласково. Вместо райского курортного городка, описанного мамой, которая бывала здесь в 1938 году, я увидел грязный, запылённый посёлок со стандартными пятиэтажками. Правда, когда я его проехал, то у моря были остатки старой Феодосии. Главной целью в этом городе было посещение знаменитой галереи Айвазовского. Однако она была закрыта по случаю выходного дня. Феодосия мне не понравилась, я выехал из неё и переночевал на грандиозном «золотом пляже», который тянулся на 6 км.

Утром рано выехал в Керчь и к вечеру был уже там. Здесь во мне зашевелилось сомнение, стоило ли покидать Крым, не побывав в галерее Айвазовского. Недолго думая, я поворачиваю назад и через день снова в Феодосии. На этот раз галерея работала, и я смог в ней побывать. Впечатление осталось огромное, ведь здесь были сотни картин любимого мной художника.

Вновь я в Керчи, обследовал город, что на велосипеде сделать нетрудно, а потом двинул к Керченскому проливу и на пароме переехал в легендарный посёлок Тамань, описанный Лермонтовым. После Тамани была степь, кубанские плавни, затем степи Ставрополья, и начались предгорья Кавказа. Завершилось путешествие в Георгиевске, где в это время жил мой отец.