Биографические записи Владимира Лобанова. Второе путешествие

Второе путешествие я начал в Новосибирске. Вместе с велосипедом приехал в город моей юности, нашёл друга Венку Бегуна. Бегун успел отработать пять лет в военном ведомстве и приехал на работу в Новосибирск. Работая в районе Семипалатинска, он строил полигоны и города, которые потом взрывали при испытании атомных и водородных бомб. Венка перевёлся в Новосибирск и работал на строительстве завода по производству ядерного оружия.

Квартиры, однако, ему не дали, и он с женой, маленьким сыном теснился в одной комнате в квартире своей тёщи. Впрочем, его жена, тёща, брат жены были люди очень простые и душевные. Жили они в посёлке кирпичного завода вправо от магистрали по ул. Гоголя. 

Я катался по Новосибирску, регулировал велосипед и обдумывал маршрут. Дома я намечал поездку из Новосибирска в Омск, Свердловск, Пермь, Казань, Горький, Москву, Ленинград. Однако у Венки было иное мнение, он агитировал меня ехать через Бийск по Алтайскому краю, проехать по Чуйскому тракту и закончить маршрут на Телецком озере. Красоты этих мест так красочно описал мой друг, что я согласился. Москва от меня не уйдёт. Итак, я выехал из Новосибирска, начав путешествие с левого берега Оби.

Здесь никаких примечательных мест не было, и я без особых приключений добрался до Барнаула. На этом 400-километровом пути запомнился город Камень, очень старый (в эти дни ему было 200 лет) и красивый. Барнаул в те годы был большой деревней. Что стоит только заправка машин, которую делали на базаре, разливая бензин черпаком в канистры и бензобаки. Центр города застраивался, но ему было ещё далеко до приличного вида. На пароме переехал из центра на правый берег Оби и покатил к Бийску.

В этих путешествиях мой велосипед работал как часы, при хорошей погоде и дороге я мог легко проехать 150—250 км в день. Но путь к Бийску мне запомнился. Дорога была грунтовая, хорошо накатанная, лучше не надо. А вот погода подвела. В это лето на Алтае стояла убийственная жара, посевы сгорели, их перепахивали и позже сажали овёс на зелёнку. Во время моего путешествия никакие работы не велись, поскольку дождей так и не было, бросать семя в раскалённую почву не имело смысла. Вообще, дорога была пустынной, никто не рисковал в такую жару ходить далеко от деревень. Меня угораздило попасть в самое пекло. Но я был достаточно закалён и дорогу переносил хорошо, главное, не было остановок из-за поломок. 

Здесь, в алтайской степи, я впервые, а вернее, только однажды, увидел мираж. Да, самый настоящий мираж, как в пустыне Кара-Кум. В дымном, неустойчивом воздухе я ясно увидел на горизонте посёлок, до него было около 6 км, то есть 20 минут езды. Дорога вела прямо к нему, и я поддал газу, хотелось запасти воды и покушать. Однако посёлок всё отодвигался, хотя я ехал и час, и два, и три. В конце концов, посёлок на горизонте перевернулся вверх ногами, но всё отступал. 

По дороге попалась река под названием Большая речка. По местным масштабам она, может, и была большая, но выглядела как заурядный ручей. Посёлка я так и не догнал, но появились ряды лесопосадок, стало не так жарко, и я приехал в Бийск. Этот город тоже не тянул на громкое имя, но слияние у него могучих рек Бии и Катуни давало начало Оби. Такой город всегда имел перспективу, судя по многим одно-, двухэтажным купеческим постройкам. 

На центральной торговой площади с радостью увидел универмаг дореволюционной постройки, точно такой же построен и на Чите I, по-видимому, торговые фирмы были родственные. Город только начинал возрождаться после пятидесяти лет спячки при большевиках. На окраине города в сосновом лесу стояла туристическая база, в которой за один рубль можно было переночевать. 

Наутро я начал путь с первого километра Чуйского тракта. Тракт идёт до границы с Монголией и для южной части края имеет огромное значение. После дня пути я вышел к реке Катуни. Никогда ранее я не видел подобной реки. Вся в каменном ложе, огромная и могучая, она имеет такое быстрое течение, что вся она в бурунах, пене, грохот, как от водопада. Чистейший воздух, асфальтовое покрытие дороги, слабое движение машин, резко пересечённая местность, всё это придавало путешествию неповторимые ощущения.

Такие вольные, дикие места с изобилием птицы и животных нечасто встречаются вдоль автомобильного тракта. У меня с собой было фоторужьё, я имел возможность снимать животный мир на недолгих остановках. 

Так, преодолевая крутые подъёмы, проехал я почти до конца Чуйского тракта. Дальше ехать было некуда, и я повернул назад. Всего около 4 тыс. км планировал я проехать в путешествии в этот месяц, позади было всего 1 200 км и ехать вперёд некуда. Я развернулся обратно и заехал в центр автономной области  —  Горно-Алтайск. 

Город невелик, расположен от тракта в соседней долине, эти горы, отделяющие его от долины, закрывают от холодных ветров с Катуни. Сам город стоит в круглой долине, закрытой со всех сторон, освещён солнцем и имеет свой особый микроклимат. Как на чудо природы смотрел я на огромные кусты сирени, многих других южных растений, но больше всего поразили шпалеры виноградных плантаций на всех окрестных горах. В Сибири виноград, свободно вызревающий на открытом воздухе — это экзотика. Сам городок, очень компактный и красивый, очень гляделся. Даже воздух, мягкий, ласковый ветер давал ощущение другого мира. Побыл день, переночевал в парке под экзотическим небом и южными растениями и поехал обратно.

Недалеко от Горно-Алтайска свернул в долину другой могучей реки Бии. Долина в этом месте довольно широка, около 120 км, и пересечена гребнем. Опять убийственная жара в степи, вновь маленькая речушка, у которой гуртуются шофёры и мальчишки. Прямой дороги от Катуни до Бии в этом месте не было, да и спросить дорогу было не у кого.

Рассудив, я по таёжному обычаю взошёл на гребень хребта, который местные жители называют «грива». По длинной гриве ехал на юго-восток, приближаясь к Бии. Практически без дороги проехал километров около сорока и спустился к берегу Бии. Жара не спадала, духота была невыносимая, и я, купив продуктов, отъехал от деревни около километра, разбил палатку. Вскоре пришла гроза. Молнии били так часто и точно, что казалось — всё по моей палатке, прямо в меня. Собрал волю в кулак и заставил себя уснуть среди хаоса проливного дождя и грозы. 

Наутро меня разбудили колокольчики на шеях коров ближнего стада. Пастух, видя палатку, тактично отогнал стадо подальше. Погода была чудная, я собрался в прекрасном настроении и поехал к парому, который был на другой стороне деревни. Выехал из леса и обомлел: там, где была деревня, я увидел одни головешки. Большое село Михайловское за эту ночь было подожжено молнией и сгорело дотла. Оказывается, пока я спал в лесу и ничего не слышал, деревенские жители бились, спасая свои дома, но ничего им не удалось. Осталось 2—3 каменных постройки, остальное было в виде головешек. Ничем помочь было нельзя, и я поехал на паром. 

На той стороне Бии степи не было, здесь стоял вековой лес сплошной стеной. Немного проехал и невольно сделал остановку. На скале высотой около 40 метров, под карнизом наверху её, была высечена площадка размером 4х4, а ней был барельеф Ленина и красный флаг. Были высечены слова и цифры, но в них не было смысла: цифры были римские, но дата, указанная в них, ещё не наступила, поэтому узнать, что это обозначает, было невозможно. 

Позднее я узнал от местных жителей, что эту титаническую работу сделал один психически больной учитель. Когда его вылечили, он заявил, что пусть его не обманывают, он не псих и на скалу никогда не лазил. Просидел он в люльке два лета, работая по четыре месяца. Скала эта была известна и ранее. Я сделал фотографии, при этом использовал фоторужьё и изображение Ленина снял крупно. Однако я ехал дальше. 

Пересёк вброд красивую реку с ласковым названием Лебедь, переночевал и назавтра приехал к Телецкому озеру. Все рассказы о нём, которые поведал мне Венка Бегун, оказались верными. Действительность превзошла ожидания. Озеро не очень широкое. Отовсюду видны берега, но кристальной чистоты, очень холодное. Горы вокруг обрывистые, часто отвесные скалы идут на десятки и сотни метров. Ручьи, ключи, водопады повсюду. Вода сочится с ледяных шапок гор, которые сходятся у самой большой горы Алтая Белухи.

Вода часто скатывается на десятки метров, не касаясь скал, а ударившись, снова идёт в воздухе, таких водопадов десятки. Но есть и мощные водопады, не очень высокие. Но реки, их питающие, довольно многоводные. На озере я прожил неделю, поездил на теплоходе по всему озеру, жил на прекрасной турбазе. Туристов было множество как организованных, так и «дикарей» вроде меня. Отказа не было никому, покупай место, питание и живи в своё удовольствие. Очень хорошо было на Телецком озере. Однако это продолжалось последний год. 

Дело в том, что наплыв туристов, особенно весной, привёл к увеличению заболеваний клещевым энцефалитом. Какая-то умная начальственная голова приказала посы́пать лес дустом. Клеща не вывели, зато дуст попал в озеро и стал погибать планктон. Его потерять, это значит, почти не будет рыбы, многих птиц и кое-чего ещё. Тогда было принято решение превратить Телецкое озеро в заповедник, что и было сделано вскоре. 

Туристы отныне могли отдыхать только на одной турбазе, посещать ограниченные места и в случае нарушения правил всегда были наказаны. Эти решительные меры позволили сохранить жемчужину Алтая — Телецкое озеро. Через четыре года я вновь побывал на озере и увидел порядок и строгие охранные меры. Обратная дорога, хотя и несколько по другому маршруту, была не так интересна.